Елена Климентова - Сны о будущем

– Эй! Ты где? – Федя пощелкал пальцами перед ее носом.

Катя как будто очнулась, придя в себя от своих мыслей.

– Я здесь. Как всегда…

– Я всегда поражаюсь этой твоей способности вот так совершенно неожиданно отключаться. Как будто ты периодически выпадаешь в астрал.

Она улыбнулась и отхлебнула остывший кофе. Затем взглянула на него.

– А, может, я действительно, туда выпадаю?

– Ты то ли чокнутая, то ли гиперталантливая. Вот сколько я тебя знаю, все никак не могу до конца разобраться в этом вопросе. Так что ты там по поводу параллельных миров говорила?

– Ты знаешь, я сегодня спасла женщину. И, может быть, еще одного человека. Не наяву, а в своем воображении. Но мне иногда кажется, что подобные вещи происходят реально, где-то в другом мире, там, где нас нет, и никогда не будет. Но мы можем влиять друг на друга. Точнее, наши миры.

– Трансферинга на ночь начиталась? Скажи правду?

– Нет. Сказок… А что такое трансферинг?

Федька тяжело вздохнул, допил кофе и встал.

– Ладно, выздоравливай. Я поехал в офис. Шеф ждет фотки. А вечером, может, позвоню. Расскажу тебе про пространство вариантов по версии одного очень модного эзотерика. Уж если ты заинтересовалась и захочешь продолжить разговор на эту тему.

– Не думаю, что захочу. Просто, у меня это, видимо, настроение момента. Сегодня какое-то особое настроение… И день такой странный…

– Да самый обычный день. Рабочий. А ты – сачок!

Федька неловко чмокнул ее в нос и отчалил, неуклюже лавируя между стеклянными столиками, чем очень напомнил слона в посудной лавке.

Катя посмотрела на старушку у окна, которая аккуратно доедала пирожное, подставляя под него ладошку, чтобы крошки падали не на стол.

– Типичная старуха Шапокляк, – подумала она. – Одинокая и, наверное, очень занудливая. А еще – несчастная. И временами вредная до невозможности. И шляпка у нее безобразная. Из прошлого века. Типичный образец персонажа сказок Евгения Шварца или Астрид Линдгрен.

Катя любила сказки. И не только в детстве. Накануне вечером, когда она уставшая поздно добралась до дома, ей совершенно случайно попалась книжка…

…Мне совершенно случайно попалась на глаза эта книжка, одна из моих любимых, которые пылились на антресолях без надобности много лет. Детская сказка. Она сразу вызвала массу воспоминаний и эмоций. Все читанные-перечитанные и потому ненужные книги стояли в коробках под потолком. Но черт меня дернул поискать любимый грубой вязки серый шарф среди уже убранных на лето зимних вещей. Дернула пакет, двинула коробку, сама чуть не свалилась со стремянки, чертыхнулась, покачнулсь, ухватилась за эту коробку, картонка треснула… И на голову посыпались детские воспоминания.

Эти книжки не выбрасывались и не отдавались племяннику по одной только причине – на каждой странице, в каждой иллюстрации хранилось мое детство. Оно помнило все о запахах и фантазиях, бродивших в моей кудрявой голове, когда мне было четыре года и я научилась читать, затем шесть, потом 8 и 12 лет, после чего детские книжки были заброшены в дальний угол книжных антресолей и им на смену пришли романы Голсуорси, Фолкнера, Диккенса, Фолкнера, Мэриме и прочих англичан, немцев, французов. Что, собственно, и сделало меня довольно начитанной барышней, которая слыла в дальних и близких кругах воспитанным и образованным человеком. По этой причине мне прощались и отстраненность в общении, и свобода суждений, вольность в одежде и даже некий снобизм. Снобом я, конечно, никогда не была. Но для себя решила – хорошо, пусть так и будет. Пусть так и думают. Не объяснять же каждый раз, что мне ужасно скучно. Видеть одни и те же лица и слушать одни и те же разговоры. Причина же всего этого на самом деле была совершенно в другом – я просто умная. Да. Вот так и прямо я говорю о себе – я умная. В отличие от многих. И ничего с этим теперь не поделаешь. И как бы меня не воспитывали мои тетушки и дядюшки, вся моя многочисленная родня, которая после смерти родителей ретиво за меня взялась, уговаривая взяться за ум, остепениться, свить семейное гнездо и начать рожать ребятишек – результат всегда был нулевой. Я слишком умна для того чтобы быть красивой.

А как еще иначе привлекать противоположный пол, чтобы заняться продолжением рода, как не красотой? Ум в этом деле помеха. И привлекательность, которая всячески подчеркивается, а внешность – украшается, является тем самым пламенем, на которое летят, как бабочки на огонь, все потенциальные женихи. Мне же все это была вовсе не нужно. Я устраивала себя такой, какой была – с не выщипанными бровями и не накрашенным ртом.