Олег Жилкин - Отпуск без задержания

Я много курил в то лето, пил каждый день вино, иногда коньяк, ел свежие овощи с рынка, спал по четыре часа в сутки и чувствовал себя четырнадцатилетним подростком, выросшим на улице среди клумб и аллей старого запущенного парка. Я почти не покидал его территории. Здесь я чувствовал себя в безопасности, хотя и видел, что вокруг праздных отдыхающих курортников кипит своя невидимая полукриминальная жизнь не самого благополучного в этом отношении региона. Кавказ всегда населяли всякого рода жулики, мошенники и проходимцы всех мастей, среди которых попадались и настоящие разбойники, способные легко сунуть нож в пьяной ссоре или просто освободить перебравшего спиртного отдыхающего от груза наличности.

Надо сказать, что я не слишком осторожничал. Однажды, перебравшая коньяка администраторша гостиницы, в которой я проживал, повела меня в гости к своим друзьям. Объясняла она свое приглашение тем, что ее старый приятель, которого она называла Сашкой, попал в серьезное положение и ему требуется дельный совет.

– Если ты им понравишься, – приговорила она, – они тебе поверят, и ты им поможешь. Ну, а нет, просто посидим, я тебя с хорошими людьми познакомлю.

Люди и впрямь оказались душевными. Ее старый приятель проживал в деревянном пристрое в глубине двора большого дома, недалеко от центра города. Он практически не вставал с постели, после неудачной операции на ноге. Передвигался он при помощи костылей, и хотя чувствительность конечностей была не нарушена, заниматься собственным здоровьем он наотрез отказывался. Ухаживала за ним его возлюбленная с очень испитым лицом, но с хорошей фигурой и изысканными арестантскими манерами. Позднее я узнал от администраторши, что женщина отсидела десять лет за убийство своего любовника, имела характер вспыльчивый и агрессивный. Администраторшу она ревновала и поэтому откровенно недолюбливала. Между собой они разговаривали исключительно на матах. Мужчина на эти вспышки и перебранки не реагировал, оставаясь абсолютно невозмутимым в любой ситуации.

Когда мы вошли во двор, вся компания праздновала день рождения любимой собаки Люськи. Пришли мы не с пустыми руками и в компанию меня приняли довольно просто, без лишних вопросов, и лишь Сашкина возлюбленная уставилась в меня испытывающим взглядом, пытаясь понять, что я за «фрукт», и чего мне надо. Женщина была уже изрядно пьяна и не считала нужным маскировать свою подозрительность и изображать гостеприимство.

Мы разлили по первой, выпили, закусили и закурили.

– Кого это ты привела, Тонька? Как звать тебя, мил человек?

– Алик! – представился я.

– Алик?! Как мило, – хрипло расхохоталась женщина, – а меня Маргарита Ильинична. Я жена вот это человека – женщина обняла сидящего рядом на кровати высокого худого мужчину с изможденным лицом и демонстративно впилась ему в губы.

– Какая ты мне жена?! – возразил мужчина. – Ты мне любовница.

– Любовница, жена, нянька, мамка. Мою тебя, белье стираю, есть готовлю, дерьмо за тобой выношу. Так что тебя к нам привело, Алик? Ты часом не мент? А то ты на мента очень похож.

– Алик риелтор. Он из Москвы, отдыхает у нас в гостинице. – Вступилась за меня Антонина. – Это я его позвала, может он поможет Сереге советом.

– Мне ничья помощь не нужна, – заявил мужчина. – Мне все по хрену, пусть все будет как есть, я долго на этом свете не задержусь, надоело все.

– Да, ты не торопись в могилу! – рассердилась Тоня – Тут такое дело: у Сереги была сестра в Москве, восемь или девять месяцев назад ее убили. Кто – неизвестно. У нее в Москве две квартиры было – одна двухкомнатная, другая трехкомнатная. Одну она вроде каким-то сектантам отписала еще при жизни, а в другой квартиранты живут. Что можно в этой ситуации сделать?

– У сестры есть еще родня кроме Сергея: дети, внуки, брат, сестра?

– Да никого у нее нет – я один. Ну, есть еще двоюродная племянница – она нотариусом работает.

– А ты заявление на вступление в наследство писал? К нотариусу ездил?

– Да ничего я не писал. У меня племянница этим всем занимается. Я ей генеральную доверенность подписал.

– А, ну молодец, может тебе что-то перепадет.

– Да ни хрена ему не перепадет! – вмешалась в разговор Антонина. – Видишь, в каких он условиях живет! Его как раз родственники эти сюда переселили. Ему весь дом по наследству принадлежал, а они его уговорили поменяться на квартиру за железной дорогой, ну и каморку эту выделили, чтобы он здесь доживал. Ждут, когда он своей смертью помрет и все им достанется.