Олег Жилкин - Отпуск без задержания

На всякий случай, я перезвонил Антонине, и она тут же приняла мой звонок.

– Где подушка? – орала она мне в трубку?! – Зачем ты украл подушку?

Я не сразу понял, что она имеет в виду диванную подушку, на которую я надел наволочку.

– Мы уже обыскали всю гостиницу, ее нигде нет! На хрена ты ее забрал?!

Я тут же вспомнил, что уходя, никак не мог найти диванную подушку – она словно растворилась. Сейчас, немного подумав, я сразу пришел к верному решению.

– Тоня, неужели ты решила, что я украл подушку из номера? – Посмотри ее на кровати – скорее всего я по ошибке положил ее туда. Я просто забыл, что эта диванная подушка. Ты ее не нашла, потому что на ней надета наволочка.

– Черт! Точно?! Ты уверен? Ну, слава богу, что ты вспомнил, чертов придурок! Как я теперь объясню сменщице, зачем я это сделала? Ладно, разберусь, что-нибудь придумаю! Давай!

Женщина положила трубку, больше я с ней не виделся. Осенью я уехал в Москву, а когда вернулся, Антонина в гостинице уже не работала. В конце сезона ее уволили за регулярные запои. Тоня продала дом и уехала с матерью жить в другой город.

Она была по-своему интересным человеком: лихой и бесшабашной, откровенной и одновременно хитрой, открытой и, в то же время, себе на уме женщиной. У нее был низкий, как у Совы из мультика про Винни-Пуха голос. Разговор с ней походил на выступление двух комиков на сцене. Она умела поддержать беседу, но в пьяном состоянии была неуправляема. Тоня была идеальной моделью для демонстрации того, как много в человеке может быть замешано разных, порой противоречащих друг другу качеств, и это составляло секрет ее уникальности, придавало ей шарм и артистизм, но, в то же время, сулило окружающим вечные неприятности.

Я же продолжал осваиваться в городе и даже ухитрился купить неподалеку от парка себе квартиру в старом доме, на втором этаже с видом на Бештау с газовой печью, и с отдельным санузлом и кухней. Некоторое время я всерьез думал, что смогу остаться жить в Ессентуках до весны, но потом я познакомился с амбициозной москвичкой, которая вправила мне мозги и убедила вернуться в столицу, чтобы всерьез заняться поиском достойной работы. Сама же она работала экономистом в каком-то престижном подмосковном жилом комплексе, была в разводе, в собственности у нее была квартира, машина и гараж, за который она судилась со вторым бывшим своим мужем. За это лето я серьезно влюблялся несколько раз, и москвичка вполне могла стать моим последним увлечением в этом году. Я действительно в конце лета поехал в Москву, встретился там со своей новой знакомой, побывал у нее в гостях, и даже переспал с ней, но она вдруг решила, что наши отношения развиваются слишком стремительно и не оставила меня у себя на вторую ночь.

Женщина была довольно умна, знала себе цену, была отличным профессионалом своего дела. Мне нравилось с ней разговаривать по телефону, мириться и ссориться, я чувствовал, как постепенно все глубже погружаюсь в этот омут красивых слов и все новых откровений, открывающейся мне чужой судьбы.

Я нашел себе работу, вернее работа нашла меня – мне позвонили из московского агентства недвижимости и пригласили на собеседование на вакансию специалиста по недвижимости, обещая трехнедельную учебу и даже стипендию за счет агентства. В жизни мне пришлось много продавать и покупать недвижимости. Я был уверен в себе и с энтузиазмом взялся за новое дело. Может быть, из меня бы и получился неплохой агент – я уверенно вел телефонные переговоры, находя их забавными и поучительными. Меня не смущали отказы. Я назначал встречи с продавцами и даже добивался того, что они проникались доверием к моему профессиональному опыту, который на самом деле был ничтожен, но судьбе было угодно, чтобы я на неделю вернулся в Ессентуки, чтобы получить документы на купленную в сентябре квартиру и забрать ключи у прежних владельцев.

Я обещал своей московской даме сердца хранить верность, и не вступать ни в какие авантюры. Женщина просила мне привести ей из Ессентуков килограмм свежих грецких орехов, который я должен был собрать для нее собственными руками, так как она не доверяла хитрым продавцам с рынка.

Получив ключи от своей новой квартиры, в которой оставались комод, кровать, поломанный диван, пара навесных книжных полок и стул, я принялся переставлять мебель и на этих радостных трудах сорвал себе спину, после чего мне стало и вовсе не до авантюр. Я пошел в ближайшую аптеку, купил себе Вольтарен в ампулах и вколол себе обезболивающее средство в бедро. Кое-как собрал себе на столе нехитрый ужин и запил его для верности двумястами граммами дагестанского коньяка. Следующим вечером я должен был возвращаться в Москву, где меня ожидали, как я планировал, плотские утехи, но со сорванной спиной о них и помышлять было нечего.