Валентина Кучеренко - Ненаглядный мой граф, или Итальянские приключения Катерины

Катя, пока ехала домой, ломала голову: как сказать отцу, что она уезжает, чтобы не огорчить его. Но так ничего подходящего не придумала. Она на цыпочках вошла в прихожую, спрятала сумку в шкаф и вошла в комнату.

Отец сидел в своем кресле и читал газету. Катя поцеловала его в щеку.

– Как дела? А что вкусненького мой папа приготовил сегодня? – спросила она, почувствовав необычайно вкусный аромат свежеиспеченного пирога.

Отец встал и, взяв Катю за руку, потащил ее на кухню.

– Чувствуешь, как пахнет? – улыбнулся он. – Сегодня я испек пирог с капустой. Попробуй, какое объедение. – Он отрезал большой кусок пирога.

– Пап! – воскликнула Катя. – Ну куда мне пироги, посмотри, какая я толстая! Мне никак нельзя есть, – и, помявшись: – Ну если только маленький кусочек.

Она с удовольствием съела кусок еще горячего пирога.

– Как вкусно! – и добавила: – Пап, а ты очень огорчишься, если я уеду на какое-то время?

Она посмотрела на отца и поняла – очень.

И чтобы сгладить свою ошибку, как-то успокоить отца она сказала:

– Меня направляют на работу в Италию. Не знаю, на полгода, – или на год, – и тут же добавила: – Но если не хочешь, я не поеду, я останусь с тобой.

– Ну что ты, доченька. Мне очень не хочется расставаться с тобой, но я думаю, что нужно поехать, когда еще тебе предложат поработать за границей? Это не часто бывает. Конечно, поезжай, а я тут как-нибудь сам. Подумаешь – год. Он пролетит как один день. Поезжай, поезжай.

У Кати отлегло от сердца:

«Ну, слава богу, – подумала она, – хоть отец не будет переживать». Но отец переживал. Катя слышала, как он всю ночь бродил по комнате и вздыхал. Утром, как только она встала, как была в розовой пижаме, вошла в комнату к отцу и присела на кровать.

– Пап, я не поеду, я не хочу тебя оставлять одного.

– Ну что ты, доченька, что я совсем дряхлый старик, за которым нужен присмотр? Поезжай, поезжай. Может быть, это твой шанс. Единственный шанс в твоей жизни, и нельзя его упускать.

Катя обняла отца, поцеловала в сморщенную щеку:

– Спасибо, пап, ты у меня настоящий друг.

Через несколько дней Катя получила загранпаспорт с визой в Италию.

– А билет я принесу в аэропорт в день отлета, – широко улыбнулся уже знакомый Кате парень.

– Ну, хорошо, в аэропорту, так в аэропорту, – сказала Катя, – только смотри, не опоздай.

Перед самым отъездом пришел Геннадий. Он нерешительно топтался у порога.

– Проходи, – сухо сказала Катя.

Он подскочил к ней, пытаясь обнять за талию.

– Катюш, ты что, уезжаешь? Я звонил на работу, мне сказали, что ты уволилась. Что это ты надумала? – он заглядывал ей в глаза и продолжал: – Куда ты уезжаешь, а как же я?

Катя холодно посмотрела на него и отстранила его руку.

«Нет бы встать на колени, осыпать ее цветами, попросить прощения, – думала она с досадой, – а он только о себе беспокоится. Как он, а как я? Он обо мне подумал, как я могу пережить его измену, да еще с ближайшей подругой?»

– А что ты? Ты нашел мне замену. Вот и иди к ней и оставь меня в покое.

– Катя, ну прости меня. Я виноват. Я люблю только тебя. Ну, пьяный был дурак. Я не знаю, как это все случилось. Мы с Танькой встретились на остановке случайно. Она предложила зайти в кафе, потом потащила к себе домой, напоила, – мямлил он.

– Как она тебя потащила? Ты что, тряпка какая, что тебя можно потащить? – перебила его Катя. – И вообще, не надо мне ничего объяснять. Ты хотел пойти к ней, поэтому и пошел. Ну и пожайлуста, ну и продолжай! – Она резко развернулась и вышла из прихожей в комнату.

Ей было неприятно смотреть на его дрожащие губы и вспотевшее лицо. И сама себе удивилась: ей совсем не жаль, что они расстались с Геннадием.

«По-моему, я его совсем не любила, – подумала она. – Как я раньше этого не понимала? И мне совсем его не жалко, и мало того – он даже противен мне».

Геннадий, потоптавшись у двери и вытерев пот с лица, медленно вышел. Он понял по Катиным глазам, что возврата нет. Сгорбившись, он вышел на улицу, где вовсю бушевала весна, но он не видел яркого солнца и не слышал восторженного птичьего гомона. Серая пелена закрыла глаза, и в груди что-то больно ныло.

– Пап, а ты знаешь, я ведь не люблю Гену, я только сейчас это поняла.

– А я знал, видел – сказал отец и добавил: – Ну, вот и хорошо, что ты это сама поняла, и сейчас сердечко твое свободно. Может, встретишь кого.

– Нет, нет, папа! Хватит с меня женихов! Мне уже тридцать, а я так и не встретила свою половинку. Значит, уже и не встречу. И вообще я уже старуха, какие там женихи, – улыбнулась она и обняла отца. – Вот съезжу в Италию, заработаю денег, и заживем мы с тобой припеваючи, пап.