Мари Усевич - Голос 1

Недоумение еще больше нарисовалось на лице Виктории, наслышанной об успехах Пирса Картайзера, которые мчались впереди его имени:

– А конкретнее?

– Не верится, да?! – заливисто рассмеялась Кристина. – Он хочет работать с тобой, если это можно назвать работой. Он платит, а ты помогаешь в учебе!

– Он же не нуждается… да еще и неадекват, – напомнила она, вспоминая все, что слышала о нем от той же Милы.

– Да, но он же не просит вступать с ним в интимные отношения… – невинно пожала плечами Кристина, кивая головой и заставляя девушку соглашаться. – Как назначит стрелку – сходим и выслушаем, что ему конкретно нужно, а потом и решишь. Идет?

– Я считаю, что от таких людей надо держаться подальше.

Девчонки, безусловно, это понимали, но в свете их положения думать о худшем было себе дороже.

– А я считаю, что надо попробовать этот вариант из–за отсутствия других. Нам крышка либо от моих родителей, либо от твоей совести. Так что мне ответить Миле?

Обе девчонки шумно вздохнули, прогибаясь под гнетущее жизненное обстоятельство.

– Согласись, что она отличная сплетница!

Вся ночь Картера прошла как в тумане. Ему, безусловно, и хотелось провернуть задуманное, но в тоже время и кололось, ведь преподаватель по социологии давно ищет к нему, не как к рядовому студенту, особый нетрадиционный подход. Женщина смотрела на него отнюдь не как на студента. Ею двигало женское начало, с которым она явно плохо справлялась. Особо сильно Анжела активизировала свое пристальное внимание после его четкого объявления планов на будущее. Картер начал часто высказываться, что по окончании обучения он обязательно вступит именно в их ряды преподавательского состава. Он многое видел наперед, в особенности проблему, концентрирующуюся в Анжеле с ее тайными желаниями. Именно ее он постоянно старался обходить десятой дорогой, потому что женщина не на шутку интересовалась, рисуя в своей голове что–то вроде служебного романа. Но Картер – алмазная скала, которую не сломать так просто. Все бы ничего, но женщина с легкостью вычисляла его помощь в некоторый работах студентов разных курсов и факультетов, желая обратить эту информацию против него, но только при условии… Намеками и жаркими взглядами она преследовала его, но так и не решалась говорить открыто, вероятно, соблюдая внутриорганизационные этические нормы. Но этика делового общения была ей подвластна лишь до того момента, пока на горизонте не показывалась волнующая ее женскую суть фигура Картера. Парень мог с легкостью стать кукловодом, тотально руководя идеальной куклой на шарнирах по имени Анжела, потому что сила его влияния на нее пугала обоих в равной степени.

Анжела впервые увидела Картера в день, когда необходимо было чем–то занять на пару часов подгруппу коллеги, у которой возникли неотложные семейные проблемы, требующие немедленного разрешения. Женщина лишь изредка замещала отсутствующих преподавателей, но после встречи с Картером хваталась за любую возможность видеть его и стараться дать лекционный материал так, чтобы томными взглядами и интонацией поднимать волоски на его теле. Анжела не теряла времени даром и поэтому однажды на очередной замене озвучила предположение об известном только ей талантливом студенте, который за вознаграждение оказывает возмездные услуги тем, кто и пальцем шевелить не хочет, чтобы получить хотя бы дохлый зачет. Затем шли намеки на его дальнейшую незавидную судьбу, если он продолжит в том же духе. Естественно, тон голоса имел разный контраст, а слова – двойной подтекст. Этим Анжела скрыто призывала Картера сделать признание и тем самым вложить в ее руки козырь. Но парень продолжал молчать, будто не слышал или, удивляясь со всеми, не понимал к кому может обращаться преподаватель.

Частенько, вероятно в виде развлечения, Анжела устраивала в своем кабинете дополнительные опросы тех, кто, по ее мнению, не имел представления об изложенном в своей курсовой работе или докладе. Эти субъекты каким–то образом выдерживали допрос с пристрастием и продолжали упрямо молчать о таинственном авторе. Но уверенной Анжеле и не нужно было их признание, потому как увлеченная Картером, она зачитывалась его письменными работами, отмечая его своеобразный неизменный стиль повествования. Его колоссальный труд восхищал, ведь Картер одновременно готовил, как говорится, работы и себе и тому парню. Его талант в поглощении теоретических знаний любой области науки восхищал, ведь парень брался даже за то, в чем изначально плавал. Не сразу, но женщина с титаническим упорством стремилась найти хоть одно веское неопровержимое доказательство идентификации неуловимого любимого студента, ведь интуицию к делу не пришьешь.