Виктория Падалица - Эффект бумеранга. Часть вторая

– Соски – это и наша больная тема. – с большой охотой я поддержала, хоть и давно утратившую силу, но изрядно наболевшую тему. – Как долго мы отучали Аришу, а она все не хотела расставаться с ними. Думали, безнадежно, уже в садик с соской пойдем, но в какой-то момент до Ариши дошло, что это не красиво и что над ней будут смеяться, и сама отказалась от них.

– Нельзя так говорить насчет детей. Дети есть дети. Заставлять их ничего делать не надо. Они сами знают, когда наступает время осваивать одно занятие и бросать другое. Вот старший мой самостоятельно изъявил желание помогать мне по дому, в отличие от младшего, который до сих пор этого не делает. Я обоих воспитала так, что дела домашние – сугубо женское дело, а мужчины даже посуду мыть не обязаны, не то, что пыль протереть или погладить занавески. А вот сынок мой старший, папа твой, Ариночка, когда его папа погиб, понял сразу, как мне тяжело управляться одной, и помогал мне морально и физически. Чем старше он становился, тем усердней старался. Работал и учился, ведь денег не хватало. Золото, а не сын. Горжусь им и буду гордиться. А Женя как был маленьким и капризным, так и остался. Ну ладно, что-то мы вперед сильно забежали. Давайте по порядку обо всем.

Любовь Михайловна медленно перелистывала страницы альбома, подолгу останавливаясь на каждой фотографии и что-то рассказывая. С каждым снимком была связана определенная, эмоционально подкрашенная история из жизни Романа.

Память у Любови Михайловны отменная, даже я много чего не помню уже из раннего детства дочери, хоть это было относительно недавно, если сравнивать с детством ее отца.

По мере того, как черно-белые фотографии закончились и сменились цветными, я начала понемногу улавливать очевидное сходство Романа нынешнего и тогдашнего. Ну а если смотреть на его образ в целом, то можно подумать, что это два разных человека. Жизнь его знатно потрепала, не позавидуешь.

Слушая о его школьных годах, первых пятерках, двойках, поступлению в университет и прочем, мало интересующем меня, я мысленно приближала тот момент, когда дело дойдет до взрослых фотографий Романа. Но альбом был невероятно толстый и забитый, кажется битком. Любил Роман фотографироваться до аварии, да и ни на одной фотографии я не видела его грустным или серьезным. Всегда улыбка до ушей и открытый добрый взгляд.

Не то, что сейчас…

Подобравшись, спустя несколько минут, показавшихся для меня вечностью, к его взрослой жизни и первых днях работы в офисе, в котором он сейчас числится как заместитель генерального директора и где закончилась юность и началась его молодость, меня так некстати отвлек телефонный звонок.

Мама моя беспокоится, что нас так долго нет, на часах уже половина девятого вечера. А я забыла позвонить ей, замоталась совсем. Да и расстроилась я, что Романа нет в доме у матери, вот и вылетело из головы то важное.

Чтобы не отвлекать Любовь Михайловну от рассказа и не мешать им, я вышла из комнаты. Надеюсь, что я не пропущу историю о том, как Роман женился.

Мама моя даже обрадовалась, что мы сегодня не придем и завалила меня отчетами о том, как сегодня встретилась с соседкой и как она нам теперь завидует. Сказала, что позовет в гости эту соседку Таньку, а в миру самую отъявленную сплетницу. Хочет похвастаться, что папа Арины вернулся со спецзадания. И то, что говорить другим соседям, она продумала до мелочей. Роман – суперкрутой спецагент, который участвовал в какой-то тайной разработке чего-то не менее секретного и побывал в плену.

Теперь о нас весь дом будет думать, как о героях боевика.

Ну мама дает… Ей бы в Аншлаге выступать, цены б не было.

Она не возражает против того, что мы находимся в доме Быковых, и Любовь Михайловна для нее больше не старая сварливая баба и не грымза со старческим маразмом, которую пора усыпить, чтобы не напрягала. Они с моей мамой теперь подружки закадычные.

Пока болтала с мамой, побродила по дому, оценивающе изучая все вокруг. Представила, что я здесь живу, в том доме, где прошло детство Романа.

Потом меня потянуло обратно в гостиную. Отлучалась я ненадолго, как показалось.

Любовь Михайловна тоже разговаривала по телефону. Рядом с ней сидит Ариша с закрытым альбомом, прижатым к груди, широченной улыбкой и сверкающими глазками, обращенными на бабушку.

Уж не Роману ли звонила та ушлая бабушка, пока меня не было?

Любовь Михайловна, только увидев, что я зашла и наблюдаю за тем, что она делает, тут же окончила разговор и соорудила на лице вид как ни в чем ни бывало.