Анна Грэм: Быть Корелли

-1-

– Мы взяли их.

Голос Лео Фалани – вот уже пятнадцать лет как бессменной правой руки Семьи – звучал как всегда сухо и отрывисто. Алессандро крепче сжал корпус телефона, прежде чем обрубить так и не начавшийся доклад кратким «Я понял». Он глубоко вдохнул, в надежде, что порция холодного воздуха сумеет остудить разгорающийся под грудью пожар. Кондиционер не помог – внутри всё полыхало. Алессандро встал с кресла и, сделав шаг, уткнулся лбом в прохладное стекло панорамного окна.

Вид с девяносто первого этажа офиса «Корелли Консалтинг» был превосходным – над пыльно-серыми, стеклянными колоннадами чикагских небоскрёбов словно бы сверху лежало бирюзовое полотно озера Мичиган. Много и много раз вид безмятежной воды успокаивал нервы. В минуты, когда точка кипения достигала пика, глядя на озеро, Алессандро Корелли думал о том, что всё в мире преходяще. Ничего не вечно, кроме воды, земли и неба над ними. Удивительно, но это простое, очевидное умозаключение работало. Работало с тех самых пор, как отца начал пожирать рак. С тех пор, как младший брат заявил, что хочет отойти от дел и жить нормально. С тех пор, как на него самого обрушилось бремя управления делами Семьи в полной мере. Ему недавно исполнилось тридцать четыре. Отец всю жизнь готовил его к тому, что он рано или поздно займёт место главы Семьи. Это должно было случиться не раньше, чем через двадцать-тридцать лет – Глава покидает свой пост лишь после смерти. Отцу, в лучшем случае, оставался год, и Алессандро понимал, что всё ещё не готов.

Какой из него к чёрту глава семьи, если он даже за собственной женой не сумел уследить?!

– Мистер Корелли, ваш кофе.

Тщетно пытавшаяся достучаться в дверь секретарша вошла с подносом, так и не дождавшись разрешения войти.

– Спасибо, – Алессандро задержал взгляд на вольном вырезе её блузки. Пар, исходящий от чашки огненного, как он всегда любил, американо, кокетливо скрывал краешек красного бюстгальтера, будто бы случайно выглянувшего наружу. – Я уезжаю. До конца дня меня не будет.

В Семье не ходят налево. В семье чтут честь и достоинство жён. За десять лет брака Алессандро откинул тысячи возможностей, одна из которых – эта приятная рыженькая секретарша-американка. Она не знала, на кого работает на самом деле, для неё Алессандро Корелли – гендиректор консалтинговой фирмы, принадлежащей его отцу Руссо Корелли – выходцу из Сицилии, Габриэле же была прекрасно обо всем осведомлена, и это её не остановило. Он уже не был уверен, что эта её измена первая.

Застегивая на ходу пиджак, Алессандро обошёл секретаршу, растерянно стоящую с подносом посреди кабинета, и направился к лифту. В этот раз он обойдётся без водителя, дело слишком деликатное, чтобы допускать к нему третьих лиц, даже если они останутся за воротами семейного особняка.

–2-

– Их взяли в «Парк Хайят». В президентском номере.

Лео встретил его на крыльце дома. Алессандро едва сдержался, чтобы не выругаться. Она будто бы даже не скрывалась.

– Кто-нибудь видел?

– Нет. Она вписалась под другим именем. Мы вывели их через служебную лестницу, постояльцы ничего не видели. С персоналом остались наши люди. Они подробно объяснят, что будет, если кто-то из них откроет рот.

Лео Фалани – чистокровный сицилиец – выглядел на добрый десяток лет моложе своих пятидесяти пяти. Высокий, жилистый, быстрый – во время тренировок он не раз укладывал степенного и чуть медлительного Алессандро на лопатки. Лео посвятил жизнь Корелли, вкладываясь в молодое поколение, как в собственных детей, и так и не обзавелся своей семьёй, но он всегда держал дистанцию, не допуская ни панибратства, ни перегиба в детско-родительские отношения. И сейчас, когда над домом Корелли сгустились тучи, он держался по-деловому отстранённо. Лишь по поджатым губам и седой, несбритой вовремя щетине Алессандро видел, что Лео испытывает такое же гадкое чувство, что и он сам. Предательство. Наверное, хуже этого нет.

Лео пропустил его вперёд. Спускаясь по лестнице вниз, в подвал, Алессандро чуть отпустил галстук, ставший похожим на висельную петлю. Кирпичная кладка под старину, кованые светильники, где вместо свечей тускло горели матовые лампы, решетчатые ворота с засовом и массивным навесным замком, эстетично проржавевшим в нескольких местах, за которыми располагался богатый винный погреб – этот подвал с детства казался Алессандро средневековой пыточной, и в этом он не ошибался. В этом подвале часто проводились казни. С тех пор, когда детям исполнялось двенадцать, они были обязаны присутствовать на них. Алессандро помнил одиннадцать казней, но впервые это касалось его лично. Он толкнул дверь. Дубовая снаружи, обшитая звукоизоляцией внутри, она чуть скрипнула, извещая присутствующих о приходе почти-главы Семьи.