Анна Грэм - Быть Корелли

– Ох, птичка успела разболтать наши секреты? – сунув нос в пузатый бокал с виски, усмехнулся Осборн. Сделал глоток, причмокнул губами, гаденько осклабился. – Вы знаете, Алессандро, она ведь шлюха. Я серьёзно. Это вовсе не метафора. Я подобрал её с улицы. Она была как тощий котёнок, вечно голодная. Я её за руку поймал, когда она на моей кухне объедки жевала. Зато взгляните, какая она сейчас! Это я сделал её такой. Она моя. Я имею на неё полное право собственности. Хотите, дам вам её в аренду? На ночь, на недельку? Обкатаете, потом поделитесь впечатлениями.

– Котик. Тебе, кажется, хватит.

Котик. Черт, надо же, угадал!

Изабелла подошла к прокурору со спины, положила ему на плечи обе руки, красноречиво заглянула в его бокал. Она слышала весь разговор – Алек видел, как она побледнела и спала с лица. Бланко тщетно пыталась сдвинуть Осборна с места, увести подальше. Она спрятала глаза и не поднимала их выше лацканов его пиджака. Ей было стыдно. Ей было страшно, что он согласится.

Алессандро зло усмехнулся, не сдерживаясь, не прячась. Неловкость от предложения Осборна сменилась отвращением к этой сцене – сцене, где нимфоподобная Изабелла Бланко, пинком под зад спущенная на грешную землю, изо всех сил старалась соблюсти приличия. Отвращение сменилось яростью. Захотелось ударить. Ощутить, как кулак входит в мягкую, обрюзгшую щёку, ощутить как лопается кожа на чужой скуле, ощутить, как сила инерции гонит его вперёд, а потом вниз, следом за опавшей на пол прокурорской тушей. Замахнуться для нового удара…

– Милая, не лезь в мужские беседы. Сходи, скушай ещё бутербродик.

– Котик…

– Нет, ну а что? Посмотри, какой красавчик! Неужели не нравится?!

Но кто он такой, чтобы осуждать её выбор?

Корелли развернулся и ушёл. Поискал глазами брата, сделал знак, что пора бы закруглиться. Формальности соблюдены, пища для размышления получена, пьяные выверты и чужие женщины его не интересуют. Глухой, журчащий, как водопад, голос Бланко растворился в сонме других голосов, Алессандро попытался не обернуться, и у него получилось.

-2-

Служащий вывел его машину из «конюшни» особняка, припарковал её возле выхода и с поклоном протянул ему ключи. Алек на автомате сунул ему в ладонь двадцатку. Последние десять минут он всё делал на автомате: перебрасывался с кем-то не обремененными смыслом любезностями, улыбался, продираясь к выходу, пил мимоходом виски. Осознал, что садится за руль сильно подшофе – и всё на автомате. Алек усмехнулся – у Корелли не бывает проблем с полицией. Он воткнул рычаг передач и собрался было гнать с места да так, чтобы шины визжали погромче, как пассажирская дверь распахнулась, и в салон влетело создание в искрящемся платье цвета шампанского. Нельзя дважды войти в одну и ту же реку, но у него, кажется, получилось – Изабелла Бланко снова, как в ту злополучную ночь, сидела у него в машине.

-1-

– Послушайте, я – шлюха, ясно?! Он вам не солгал.

Она бросила это ему в лицо с каким-то отчаянным вызовом. Так, словно ему должно быть до этого дело. Словно она разочаровала его и сейчас пытается оправдаться – глупо, истерично.

– Скажу вам по секрету, Изабелла, все женщины в этом зале за редчайшим исключением – шлюхи. Но ни одна из них в этом не признается, напротив, будет страшно оскорблена. У вас хватает силы духа и честности называть вещи своими именами. Браво. Что-то ещё?

Алессандро чувствовал, как сарказм закислил на языке. Он старался сохранять бесстрастность, но внутри колючим комом ворочались ярость, отвращение и, что странно, влечение – низменное, подспудное чувство к женщине, которая только что сама назвала себя шлюхой. Прежде он не испытывал ничего подобного, наверное, потому что почти всю сознательную взрослую жизнь был женат. Ошибки юности, мимолетные интрижки – всё то, что было до Габриэле – стёрлось из памяти. Он вдруг почувствовал себя чудовищно старым. Стариком, так и не успевшим пожить.

– Я хочу, чтобы вы знали мою историю. Выслушайте! – она перебила его, заметив, что Корелли пытается возразить. – У моего отца был бизнес, а моя мать была довольно успешной певицей. Она научила меня петь и играть на фортепиано, в старшей школе я даже играла на сцене. Потом я поступила в колледж, собиралась стать дизайнером одежды, открыть сеть магазинов. Через год мама умерла, отец потерял бизнес и покончил с собой. У меня ничего не осталось, ничего, даже вшивой двадцатки, которые вы с лёгкостью швыряете швейцарам! Мне пришлось уйти из колледжа. У меня больше не было будущего, мне негде было жить, я работала официанткой, мыла по ночам посуду, но мне едва хватало на комнату, понимаете?! Я жутко, я всё время жутко хотела есть.