Наталья Белоненко - Полярное Сияние

Такое, с секретиком. Его хочется разгадывать, как тайну притягательности Моны Лизы. Рисовать, снимать в кино, описывать цветочными образами. Удача природы, маленький объект высокого Искусства. Тот, кому чтоб зваться танцовщиком, даже не обязательно начинать двигаться.

Да, заигравшая фоном музыка окутала его, обняла, словно вторая кожа. Они так дополнили друг друга… Раздвинули границы этого суетного мирка до красивых слов и образов из глянца. #НаСтиле.

Вопреки бросковато-нежным оттенкам розового по «полюсам» компактной издали фигурки, и крестикам-ноликам, болтающимся в ушах, он ровно ничем не напоминал «девочку». Ну вот так, чтоб откровенно, как бывает, с противненько-карикатурной очевидностью – ни походкой, ни манерами, ни нежностью черт. Его притягательность была совершенно иного свойства: такое излучают 15-летние мальчики-подростки. Сакральное, на грани нормальности. Еще не порочное, но чрезвычайно провоцирующее. Словно призыв: «я – ангелок, испорть меня». В его замершем обычном/безупречном/одухотворенном лице, тронутом Светом, было приглашение к странной игре – «расколдовать маленького принца». Даже легкая щетина чуть темней крашенных волос не отнимала у него этой мальчишестости. Гипертрофированной, возведенной в культ. И ему все это очень шло: и прохладно-обжигающее выражение безупречного, не тронутого ни апгрейдом, ни реальностью, лица, и контраст крепкого загара с оттенками нежно-розовых тканей, и этот выкрашенный платиновый блонд чуть отпущенных волос в сочетании с по-кошачьи добрыми, меткими и остренькими карими глазами.

В ком-то что-то угадывается само. А в ком-то не угадать и зная. Парадоксы восприятия.

Розовость? Да! И ничего отталкивающего. Просто умелая игра в стайл.

Бесполость? Если только ангельская. Не женственная вовсе, скорее детская.

И само солнце заигрывало с его чертами и манерами, забирая в плен этого как будто симпатичного этюда, а на проверку – совершенно маниакально-наркотического залипательного. Даже цвет джинсы на нем был особенным. Даже нитки, свисающие с колен, будто танцевали в такт. И этот индейский затейливый тату-узор широченным браслетом на запястье, дразнящий из-под подкатанного рукава… И даже задумчивость его – выгодно оттеняла природную беспечность, играя на контрастах серьезности и ми-ми-мишности. На него хотелось накинуть сеть, ведь больше не встретишь такую «золотую рыбку». Хотелось остановить этот момент, запечатлеть его, замедлить, не упускать. Ведь такойййе – не часто встретишь.

«Какая декоративная безделушка» -, вдруг цинично подмечает и ловит Людмила, – «Музейная. Но лучше не приближаться, оставляя экспонат – всеобщим достоянием. К таким побрякушкам очень привязываешься. Они так украшают жизнь. И тебя. Стоит прикоснуться, и вот кажется, что владеешь ими, но вдруг обнаруживается, что они – завладели тобой…

Превратили тебя в раба своего избыточного сияния.

И вот уже не они служат тебе, а совсем наоборот.»

KeeMo feat. Cosmo Klein feat. Cosmo Klein – Beautiful Lie ( KeeMo's Terrace Mix).mp3

Но только Виолетта – не оставила шанса остаться в стороне. Она всхлипнула узнаванием. А может, предвкушением.

Janet Jackson – Again. mp3

«ВидЕние» обозрилось вокруг себя, неспеша, будто чуть смущенно выцелило их группу в подзастрявшей очереди, и неспешно приблизилось, словно ища поводы увильнуть от неизбежного воссоединения. Он кивнул Людмиле чуть нерешительно, закусив губу, и она почти покровительственно кивнула в ответ. А куда деваться. И вот уже осторожное, запредельно деликатное ненавязчивое кроткое «здравствуйте», полное двойственности и сомнений, словно робкое предложение себя, так малыш 2-3 лет тянет ручку незнакомцу в желании довериться. А ведь он – ростом с Лёшку, под метр-восемьдесят! А вот никак не скажешь со стороны, что крепкий телосложением, и не плохо сложен, пока рядом не окажется. Ему – комфортно «пацаном». Остренькие карие глазки ловко прогулялись по компании, встречаясь с предсказуемым и сканируя обстановку, и он уже хотел расположиться где-то неподалеку «особняком», избегая сложных и очевидно излишних представлений, чтоб там уединенно отгородиться темными очками и наушниками от толпы,

но расплескалась фейерверком искр в глазах и сложноудержимых слов изнывающая, истекающая восторженным ожиданием Виолетта:

– Ты тут с нами будешь??? Не в випах? – фонтанировала панибратством она, и почти льнула к нему оголенным (вдруг!) плечиком. И это «ты» – почти интимно, как особенная привилегия. При чем – ей. Как приветственные обнимашки и чмоки в щечку.