Владимир Чуприна - Альбиносы

Костя замыкал шествие в окружении девчонок. Слева под руку шла Лизабетт. А справа, скрестив худые длинные пальцы на его предплечии, висла высокая блондинка. Та самая Барби, ради которой старалась Лиза.

Третья спутница была тоже из параллельного – подружка Шрека. Наверно поэтому ей дали прозвище Фиона, как у героини знаменитого мультика-блокбастера. Фиона без умолку тараторила, спотыкаясь, перебегала дорогу прямо под ногами у Кости то к Лизабетт, то к Барби.

Зажатому со всех сторон Костику было неудобно идти. Но он терпел, погруженный в чувство сожаления, что Лиза пригласила его не ради себя. Мальчишка понял, как глупо попался на удочку девчоночьих интриг. Барби ему совсем не нравилась. Он не хотел с ней дружить, но стеснялся открыто продемонстрировать неприязнь, не хотел обидеть ни в чем не повинную сверстницу. Костя не слушал болтовню одноклассниц, он озирался по сторонам и придумывал причину, чтобы оставить друзей-приятелей и смыться. Но не мог ничего придумать.

Чтобы отвлечься от неприятных мыслей, он спросил, кивнув в сторону Наушника:

– А это кто?

– Да ты чо-о! – зашипела Лизабетт, – Тормоз, што ли?! Этот же школьный ди-джей – рэпер Стерлинг!

Лиза дернула Костю за руку:

– Балда!

Девчонки прыснули.

Костик поежился от смущения и тоже рассмеялся, словно извиняясь. Однако, не теряя самообладания, весело переспросил:

– Кто-кто?

– Витька! Тюлькин! Из десятого «б»! Ну, ты Поп в сам…дель… – балда! Я торчу! Не ходишь на дискотеки, во-о-от!… продолжала укорять одноклассница. И, бросив гордый взгляд на сверстниц, объявила: – Стерлинг – мой парень!

Лизабетт выскочила вперед и, обернувшись, добавила:

– Стремно с тобой идти!

Она догнала и обняла пританцовывающего Наушника за талию и зашагала рядом.

Пальцы Барби крепко сжали Костину руку. Девочка прильнула к нему, желая ободрить:

– Сама балда! – сжав кулачок, она постучала худыми костяшками по своей белокурой головке, кивая вослед убежавшей подружке.

Костя поджал губы. Ему стало стыдно. И больно. Стыдно, что не жил со своим классом одной жизнью после уроков, а больно, что Лизабетт так легко оставила его. Неужели этот дрыщ в наушниках и в самом деле ее парень? Эта мысль сжала сердце, поднимая в нем тревогу. Костик отказывался верить в новость, выбившую его из внутреннего равновесия. Но прямо перед глазами маячило в обнимку живое доказательство.

Захотелось все бросить: развернуться и убежать домой, не придумывая никаких причин, закрыться в комнате, никого не видеть, унять ревность и успокоиться.

– Лучше бы я в храм пошел! – мелькнула спасительная мысль. Костя представил, как бабушке было неловко сообщать настоятелю о том, что ее внук не придет. Наверняка пришлось лгать.

– Это я вынудил ее! – совесть уколола сердце, как иглой.

– А на клиросе остались одни женщины! – вонзилась новая игла.

– Бросил всех! Как последний…! – иглы посыпались одна больней другой. Уколы совести притупили чувство ревности. Костя стиснул зубы:

– Дура-ак! – процедил он негромко, и стал озираться, готовый бросить враз опостылевшую кампанию.

Мысли о побеге перебил внезапно заговоривший Наушник:

– Сейчас на Западе, чуваки, в моде альтернативный рок, а ни эта лажа, – он кивнул в сторону эстрады. – Готик-рок, который лабают, был популярен в девяностые. – И добавил, усмехнувшись: – Ископаемый музон!

Подростки с уважением посмотрели на ди-джея.

– А разве мы слышим не хартленд? – неожиданно возразил Костик.

Все разом обернулись.

– Судя по характеру рифов – это типичный харт. Правда, я не спец, – поправился он.

– Последовательности аккордов одни и те же, что в харте, что в инди, что в стейс-роке, – поучительным тоном знатока парировал Стерлинг. Но современный рок – это взрыв, тяжелые искаженные перегрузы динамиков, Прежде всего…

– Ну, не скажи! – перебил Костя. – Не согласен! Гармоническими оборотами все направления как раз и отличаются. Свое лицо – это своя гармония. Я дума…

– Че, самый грамотный? – влез в разговор Шварценеггер. Он уперся в Костю недовольным взглядом, готовый разразиться бранью, если тот будет продолжать спорить с музыкальным авторитетом школы.

– Ну, не самый… – бросил Костик неожиданному оппоненту. Он понял, что его присутствие в компании не нравится Шварценеггеру с самого начала. Однако, недовольство одноклассника не смутило мальчишку. Он внутренне собрался, готовый дать мажору любой отпор. Но этого не потребовалось. Вмешалась Лизабетт: