Светлана Багрянцева - Невишный

– Чего такой кислый? Опять неприятности дома? – спросил Виктор.

– Да, каникулы начались. Теперь я чаще буду у вас пропадать. Мама недовольна, что от меня псиной воняет. Если бы мог, то свалил бы от них. Только мне ещё учиться три года, – тоскливо проговорил Милан.

– Сочувствую. Припрёт – приезжай ко мне, – предложил Виктор. – Пару дней перекантуешься… Что? Чего такой вид? Покраснел вон весь.

Милан потрогал горящие щёки руками.

– Брат сегодня заявил, что я с тобой в машине трахаюсь, – выдавил из себя парень, опустив голову.

– Но-но, ты такое моей жене только не ляпни! Она меня придушит. Фантазёр у тебе брат, – хохотнул Виктор. – Если не секрет, к кому тебя больше влечёт – к парням или девкам? Не боись, если что, я к геям нормально отношусь.

– У меня никого не было. Я ещё и не целовался даже. Думаю, к девушкам, – пожал плечами Милан.

– Ты молод. У тебя ещё всё впереди, – бросил Виктор, и на этом разговор оборвался: каждый думал о своем.

Когда приехали, мужчина помог Милану выбраться из машины. В ноги сразу кинулась собака. Присев на корточки, парень стал её гладить.

– Привет, Бублик. Как я рад тебя видеть.

Милан давно научился, прощупывая шерсть и уши, определять, кто к нему подбежал.

– Привет, Милан? Готов работать? – раздался голос кинолога Верочки.

От других волонтеров и работников Милан слышал, что та была простецкой внешности и в свои двадцать пять больше смахивала на парня.

– Привет. Всегда готов, – отрапортовал он и улыбнулся.

– Как экзамены, не завалил?

– Вер, у меня самое лучшее английское произношение на всём курсе. Идём работать.

Учился он на переводчика. Город большой, много иностранцев приезжает. Милан надеялся, что все-таки сможет устроиться потом на работу. Не на пенсии же постоянно сидеть? Хотя от неё ему мало что перепадало. В основном всё забирала мама.

Работать здесь Милану нравилось. На нём проверяли, насколько хорошо животное усваивает команды. Обычно он держал собаку за поводок и специальную шлейку. Пёс в свою очередь вел его по территории, оснащённой бордюрами и прочим. Здесь даже светофор стоял, и Верочка с помощью пульта переключала цвета. Хорошо обученная собака должна была вести хозяина на зелёный свет и только по зебре. Даже если светофора нет, поводырь всё равно должен вести подопечного только по пешеходному переходу.

«Как же тут чудесно», – довольно думал Милан, сидя после тренировки на лавке со сторожем Михалычем и гоняя чаи. Старик в очередной раз по его просьбе рассказывал историю из своей жизни. Она у Михалыча была бурная и интересная. В нулевые он попался на глаза чёрным риэлторам. Квартиру отобрали – старик одинокий, защитить некому. Тогда же Виктор как раз искал сторожа на базу и по чистой случайности попал в ту больницу, где лежал избитый Михалыч. Так старик оказался пристроен и с тех пор живёт в домике охранника, работает за все смены сразу. Да и что тут воровать? Разве что собак.

– Витёк у нас как ангел-хранитель: меня обогрел, с тобой как с сыном обращается – в общем, делом благородным занят, – одобрительно говорил старик.

Милан нащупал его сморщенную руку и сжал в ободряющем пожатии.

– Милан, пять часов уже, – услышал он крик Виктора.

– Домой мне пора, – грустно вздохнул Милан. – А так бы и остался.

– А ты оставайся в следующий раз, – весело предложил Михалыч. – У меня и раскладушка есть.

– Да, может и останусь. До завтра, – попрощался парень и отправился к Виктору.

– До завтра, Милан.

Стоило попасть домой, как с порога раздалось недовольное бурчание матери:

– Явился? Опять собачатиной пропах. Мыться иди. Подстригся бы, Милан. Ходишь как пугало. Один глаз чёлкой занавесило. Может, я тебя, как папу, под машинку подстригу?

– Оставь мои волосы в покое. Бабушка Ира говорит, что мне эта прическа идёт. А чёлка висит, так и плевать. Всё равно ничего не вижу, – буркнул, проходя в свою каморку за домашней одеждой.

«Вот так всегда. Она ни разу меня сыном не назвала. Только Милан. Посторонним что-то обо мне рассказывает и то же самое: этот, он, тот, Милан. А вот мой братик у неё Сашечка, сыночек, сыночка, сынуля. Папа хоть изредка сыном называет», – с тоской подумал парень.

Поначалу он сильно расстраивался и даже обижался. Складывалось впечатление, будто он им и не родной вовсе. Потом как-то смирился. Всё же пусть и не любимый сын, но от него не отказались. В пище не обделяют. Одевают. Образование дали. Уж лучше так, чем в детском доме. Милан слышал, что там вообще полный мрак. «Ничего, зато меня дедушки и бабушки любят», – тихо прошептал он, успокаивая себя.