Сергей Архипов - Сириус

Оля даже не знала, была ли автор книги американкой или англичанкой, но слова главной героини Скарлетт как никогда кстати всплыли в ее памяти: «Я подумаю обо всем этом завтра. Ведь завтра будет другой день».

3

– Итак, кто мне расскажет пять признаков империализма? – задала вопрос учитель истории Вера Ивановна и окинула взглядом класс.

Под ее гипнотическим взглядом ученики затаились и лихорадочно зашелестели страницами учебников, инстинктивно втягивая головы в плечи. Вера Ивановна была старейшим и строгим учителем истории в школе. Ее боялись ученики, и ходили слухи, что побаивались даже другие учителя. Она состояла в Коммунистической партии Советского Союза и была преданным носителем ее идеологии, ее устоев, за что получила прозвище Железная леди. Суровая на вид, она быстро смягчалась, когда ученик блистал своим интеллектом, дискутируя о мировых проблемах продвижения идей социализма. Ее легко было пленить своими познаниями марксистско-ленинской философии и научного коммунизма.

– Так, я поняла, желающих не найдется? – снова спросила она и, выразительно поводив пальцем по журналу, добавила:

– Воронцов, прошу.

Слова были обращены к Сергею, но он не поднимался, поглощенный своими мыслями. Вера Ивановна буравила его взглядом и начинала раздражаться. Положение спасла одноклассница Людмила Неволина, которая сидела с ним за одной партой. Она резко толкнула его локтем и зловеще прошептала:

– Признаки.

Сергей недоумевающим взглядом посмотрел на Людмилу и медленно, возвращаясь в реальность, встал.

– Концентрация производства и капитала, дошедшая до такой высокой ступени развития, что создала монополии, играющие решающую роль в хозяйственной жизни… Слияние банковского капитала с промышленностью и создание на базе этого «финансового капитала» финансовой олигархии, – чеканил он, но был прерван учителем:

– Молодец, садись. Продолжит Кузнецова!

Сергей сел и, упершись руками в подбородок, снова устремил взгляд в пустоту. Людмила в упор смотрела на него и откровенно недоумевала, пораженная его мастерством в заучивании такой скучной темы, а он не обращал на это никакого внимания, глубоко ушел в свои размышления. В этом состоянии его застала перемена, но он еще некоторое время не решался пошевелиться.

К нему решительно подошел его друг Вадим и с улыбкой на лице начал тормошить.

– Серега, не спи, замерзнешь, – закричал Вадим ему в ухо. – Пойдем покурим, и не забудь, ты мне кое-что обещал.

– Что я тебе обещал? – вяло откликнулся Сергей

– Пошли-пошли, ты обещал мне сделать фотографии. Я уже купил фотобумагу, фиксаж, проявитель, как ты говорил, и фотопленка у меня с собой.

– Да-да, конечно, все, что обещал, исполню, – заверил его Сергей. – Пошли, дружище, покурим.

Они поспешили на улицу и, завернув за угол школы, спустились под навес подвала. Это было их любимое укромное место. Удивительно, но сейчас там никого из завсегдатаев этой нелегальной курилки не было. Курение считалось вопиющим нарушением школьного распорядка. Периодически администрация школы проводила рейды по вылавливанию злостных нарушителей, но это только подзадоривало курильщиков. В простом стремлении подымить появлялась нотка интриги. Страх, наглость и ощущение, что ты прикоснулся к чему-то запретному, вырабатывали адреналин, который будоражил кровь. Это был настоящий ритуал, как трубка мира у индейцев.

Вадик достал пачку сигарет «Друг». Ловким щелчком большого пальца он выбил из нее сигарету и протянул Сергею. Прежде чем прикурить, Сергей, как всегда, поднес ее к носу и вдохнул сладковатый аромат. Этот момент нравился ему с детства. Когда-то давным-давно он вытащил из пачки, которая лежала у отца в кармане пиджака, точно такую же сигарету, долго нюхал ее и открыл для себя ароматный своеобразный запах. Потом, конечно, прикурил. Ему тогда это мероприятие более чем не понравилось. Он долго откашливался, отплевывался, его тошнило. Но запах сигареты запомнился навсегда, удивляя тем, как вкусно они пахнут и как противны, когда их куришь.

Это было тогда, а сейчас он курил, с удовольствием вдыхая теплый и обжигающий табачный дым, однако привычка нюхать сигареты осталась. Ему всегда хотелось понять, почему процесс курения дает ощущение собственной шикарности, но не мог найти ответ на этот вопрос. Вероятно, что курение сигарет ассоциировалось с переходом во взрослость, а в шестнадцать лет ничего так сильно не хочется, как того, чтобы тебя считали взрослым.