Юрий Васянин - Водоворот судьбы. Платон и Дарья

Вечером в присутствии жены Ники безудержно разрыдался. Это были слезы отчаяния, бессилия и одиночества.

Жена подошла к мужу справа и обеими руками обняла его за плечи.

– Ники, не стоит плакать. Ты для меня важнее как муж, как отец моих детей, чем император. Прошу тебя успокойся. Не плачь, не надрывай себя. Все уладится с помощью бога, – преданно заглянув в глаза мужа, воскликнула Аликс.

Романов словно очнувшись, встряхнул головой и с благодарностью посмотрел на жену.

– Дорогая мне нужно время, чтобы залечить все раны. Мне себя не жаль, мое сердце нестерпимо болит за вас и за русский народ.

– Боже мой, как же ты жил эти дни? – в горьких слезах спросила она.

Романов, вздернув голову, вздохнул тяжким вздохом и наболевшим голосом стал говорить о том, что его мучило и беспокоило последнее время.

– В некоторые моменты мне было очень трудно. Иногда просто хотелось уйти из жизни. Но ты и дети это единственное что удерживало меня на этой Земле. Особенно невыносимо тяжело было в Пскове и Могилеве. Оба города были разукрашены красными флагами. Люди распевали революционные песни. Они нисколько не думали о том, что от их действий может пролиться много крови. Зачем они сделали революцию? Мы и без ужасных потрясений могли прийти к хорошей жизни. Я твердо уверен в этом. Моя мать не могла смотреть на все это, а я относился к этому спокойно. Полное недоумение вызывало поведения простых людей. Они, как и прежде, становились на колени, когда я на автомобиле проезжал мимо них.

У Романовой дрогнули губы, она дрожащим от волнения голосом промолвила:

– Не переживай, Ники! Мне помнится, что ты из-за меня долго раздумывал, перед тем как принять русский трон. Я восхищаюсь тобой!

– Ты права! Я не хотел быть царем. И лишь по настоянию отца я согласился принять царский трон.

– Я хорошо помню это. Это было, как будто вчера.

У Романова мучительно передернулось лицо.

– Увидев вас, я ровно из мертвых восстал. Вы для меня и свет и радость. Без вас каждый день в тоске проходил. Я там страдал от одиночества. Ни от кого поддержки не было, ни от кого участия. Я чувствовал только обман и притворство.

– Ветер судьбы к нам стал очень злым. Я все эти дни молила бога, чтобы он заслонил нас от беды, чтобы он заставил всех прекратить бить нас больно. Чуть больше двадцати лет назад мы встали на тяжелый путь. Я смертельно устала от всего.

– Сейчас у нас будет предостаточно времени, чтобы отдохнуть. И с этим ничего не поделаешь. Такова сила исторических обстоятельств.

Ники посмотрел на жену вначале строгим, а потом нежным взглядом и это растопило в ее душе горький осадок. Муж старательно старался помочь вернуть жене в душу ясность и спокойствие и вывести детей из апатии и безразличия. На лице Аликс уже не осталось прежней тени волнения, хотя сердце в ее груди все еще бешено колотилось. Теперь муж рядом и больше ни о чем думать не надо.

– Я это уже поняла, – обмолвилась Аликс и поцеловала его в дрогнувшие губы своими сухими, но в тоже время горячими губами. – Я люблю тебя больше, чем в далекие годы нашей юности.

Ночью Романов заснул таким крепким сном, каким давным-давно не спал. Дети и жена, будто с него тоску и печаль сняли. Его душу затопила нежность к семье и необходимость все время быть рядом с ними. Ники заснул с легким убеждением, что в судьбе его семьи непременно наступит поворот от всех бед и напастей. Это чувство не покидало Романова даже во сне. И его немного измучил этот сон.

Весной жизнь во дворце стала скучной и незвучной. Привычная жизнь из него ушла. Бесконечно дорогой мир кончился. Семья впервые оказалась в малоприятных и неудобных условиях. Надвинулась новая и непонятная жизнь. Во дворце не проводились шумные балы, не подкатывали экипажи с друзьями, не играли оркестры, не пелись веселые песни. Все прежние иллюзии развеялись, в душу царской семьи пробралась тоска. Один день сменял другой, а жизнь не менялась. Но с каждым новым днем узники дворца чувствовали себя все увереннее из-за необыкновенного спокойствия главы семейства. Ведь дети всегда чувствуют малейшую неуверенность или фальшь. Вскоре их выразительные лица приобрели прежнюю ясность. Они пережили такой душевный подъем, какого не испытывали никогда. Романовы продолжили жить так, как им подсказывала совесть, продемонстрировав всем чистоту своих помыслов. Только кто это оценил?

Вскоре солнце уже начало светить по-иному, заметно потеплело. Оно стало светить весело и радостно. С крыш посыпалась капель, образовывались хрустальные сосульки. Снег посерел и уплотнился.