Екатерина Жукова - Тайна леса за домом

– Голди, Ричард работал на две клиники и мотался меж двух городов из–за моей матери. Его всегда тянуло сюда, и как только мама умерла, он вернулся. Стоит учитывать, что меня здесь ничего не держит, и ездить туда–сюда, интереса нет. Как только я улажу все дела, я вернусь в Чикаго. Конечно, периодически я буду приезжать, чтобы контролировать работу клиники, но не более того.

Женщина как–то многозначительно на меня посмотрела. Выражение ее лица стало более серьезным.

– Вас ничего не держит сейчас, но все еще может измениться.

Интересно знать, что в этом городе может меня зацепить? Или кто?

– Голди, давайте будем реалистами. Я скоро уеду, и это ни для кого не секрет. Продавать дом Ричарда я не намерен, клинику закрывать тоже. Сделаем так: в ближайшие дни я буду принимать пациентов. Нет смысла терять постоянных клиентов. Вам задание: найти хорошего ветеринара. Разместите вакансию. В общем, займитесь этим вопросом вплотную.

Прежде чем открыть дверь, я произнес серьезным тоном:

– Сегодня щенок и кошка, и я уезжаю за своей машиной.

– Конечно, доктор Эдвардс. А завтра, со скольки начнем принимать?

– Во сколько клиника обычно открывается?

– В девять.

– Не будем менять график. Максимально оставляем все так, как было при Ричарде.

Она довольно улыбнулась и вышла в коридор.

Почему у меня такое ощущение, словно меня завербовали?!

После клиники я забрал машину, купил продукты и поехал в дом Ричарда.

Я вошел в дом и воспоминания навалились тяжким грузом. На душе было невыносимо дерьмово. Чувство вины стало грызть гораздо сильнее. Я даже не смог проводить его в последний путь – Ричарда похоронили посторонние люди. После всего, что он сделал для меня и мамы, я отблагодарил его своей отстраненностью и полным безразличием к его жизни. Возможность сказать ему спасибо, упущена навсегда.

Дом Ричарда в хорошем состоянии. На первом этаже кухня–гостиная и кабинет, наверху три спальни. Есть большой задний двор, но я не пошел его посмотреть. Поднимаясь по лестнице, сложно было не заметить огромное количество фотографий на стене. В гостиной были фотографии мамы, а здесь висели более ранние фото – это была жизнь до свадьбы с мамой.

Я был жутко голодный и после быстрого осмотра дома пошел на кухню. У Ричарда просто огромный обеденный стол из массива дерева. Довольно странно одинокому мужчине иметь такой большой стол. Не помню, был ли этот стол раньше. Да и как вспомнить, я был здесь, когда мне было шестнадцать.

Утром, перед тем как поехать в клинику, я заехал на кладбище. Голди сказала, где именно похоронили Ричарда. Стыдно настолько, что не передать словами. Я смотрел на надгробную плиту, и в голове возникали вопросы, на которые у меня не было ответов. Почему я отстранился? Ни разу к нему не приехал. У нас же были дружеские отношения. Именно благодаря Ричарду я получил хорошее образование, ведь это он его оплатил. Ричард был тем, на кого я старался равняться. Но несмотря на его доброту, после смерти мамы я активно занялся обустройством своей жизни, и Ричард остался в прошлом. После его отъезда из Чикаго мы виделись дважды. И оба раза Ричард приезжал в Чикаго.

Перед тем как уйти, слова сами вырвались, и я тихо произнес:

– Прости, что я оказался таким неблагодарным.

Где–то между третьей кошкой и первой собакой я вышел в коридор и в окно заметил Лилиан. Она вышла из магазинчика напротив, села в свою машину и уехала. Увидеть Лилиан снова было как глоток свежего воздуха.

Я обратился к Голди:

– Я отойду на пару минут.

Я поспешил на улицу, даже не надев куртку, перешел через дорогу и вошел в фермерский магазин, из которого только что вышла Лилиан.

– Добрый день.

– Доктор, хорошо, что зашли познакомиться, – седоволосый мужчина в возрасте выставлял ящики с зеленью. Он улыбнулся мне.

До меня не сразу дошло, как он догадался, что я доктор, но потом я понял – я выбежал из клиники прямо в халате. Я ощутил знакомый запах, но не мог понять, откуда он идет. Предполагаю, что в этом магазине продается преимущественно продукция местных производителей. И вот оно – на прилавке, в открытом бумажном пакете лежал хлеб – две буханки. И это был хлеб Лилиан! Я бы даже с закрытыми глазами понял, что его испекла она.

– Вы продаете хлеб? – я указал на пакет.

– О, док, извините, это не для продажи. Просто пакет с прилавка не успел прибрать, – он засуетился и убрал пакет под прилавок. – Хлеб у нас есть, там в конце зала, – он указал рукой.