Наталья Белоненко - #ВКвадрате, или Третий – не лишний…

и прощение. За все. И поощрение: просто бери. Что хочешь.

Саша – решается шагнуть в разверзающуюся бездну, транслируя напряжение на полную мощность. Нагнетая психоделики во взгляде.

Ну а Никита – что-то задумал. Он увидел идею, и близкое воплощение. Нечто, что потом поразит, когда вызреет и представится неожиданным и запоминающимся проектом. Он – как всегда режиссирует.

Все решаются и решают, а она – пытается встрепенуться и расколдоваться, будто что-то в силах еще изменить. Вспышкой проносится в голове:

Ни у кого даже вопроса не возникло – почему дверь не заперта… А ведь Назарчик – человек аккуратный.

И тут она понимает: Даже Саша сейчас может этого не знать. Что он – подарок. Щедрый дар – ей, который она хотела, и заказывала. Когда инстинктивно пыталась найти вокруг себя чародея и волшебника, исполняющего фантастические, самые заветные и потаенные желания.

Волшебник поглаживал ее кончиками пальцев по спине, словно успокаивая, чтоб не упорхнула. Ей страшно. У нее такое – тоже впервой.

Едва уловив этот страх, Саня приободряется, моментально обретает себя и бросается на абордаж. Это то, чего он ищет постоянно и пожизненно, в чем так нуждается, и что так непросто ему даётся, что в нем кипит и потухает – лидерства, превосходства.

Она и не сомневалась: он гораздо более требовательный, настойчивый и взыскательный партнер, чем уютный невесомый эстетичный Назар – мальчик без возраста, мужчина без стандартов. Саша – дозревающий мужжжик. Это чувствуется даже в первом исследовательском касании, в первом пленении губ похожем на укус. Саша – осваивает новые пространства. Саша вспомнил себя – нагловатый, одаренный, по-своему стильный. Ловкий. Ироничный. Вне авторитетов. Наделенный особой энергией действия, в противовес Никите, который очень часто кажется пассивным творцом, к которому все будто само плывет в руки. Она всегда угадывала в Саше недозревшего, а может, подавленного (что иногда не так уж плохо!) доминанта, искусно скрывающегося за маской милашки. Этот котик – кусается…

Он припал на колени перед кроватью, ищет ее секретов, ластится и требует одновременно. Сначала – будто просится, но тут-же – уже верховодит и вертит ею как хочет, словно игривой местью за всё, что ему пришлось от неё стерпеть. Нет, она не ошиблась в Саше с самого начала. Этого – стоило хотеть и ждать, даже столько времени. У Саши – даже полуулыбка другая. В Назаре никогда не было этого вот царапающего твою гордость самодовольства, вызова и заявки на власть. У Сашки – очаровательно кривые зубы, а в глазах – детский восторг открытий. Задор беспечности, опасное дразнящее обещание. Для него – всё немного игра, все лайтово,

но и заигрываться и верить в сюжеты он – может – попадается. Он нервно стягивает с себя одежду, оголяя крепкое, терпкое, загорелое изрядно заросшее русой шёрсткой тело, будто хвастает, ждет одобрения. И получает его. Он нагоняет достигнутый ими с Никитой градус в отличном темпе.

Она словно рухнула из космоса прям в тропические джунгли.

Сашка сам осаживает свою порывистую неуемность – нежностью, хоть и напирает. Она лохматит его волосы, и чувствует, как сзади мяяягко покусывает ее спинку ласковый как облако Никита.

Здесь не было торопливости, словно чтоб не успеть осмыслить. Или передумать. Она раскрывалась им доверчиво, по-исследовательски.

Она еще никогда не чувствовала себя на столько целостной, отдавая себя и распыляя.

А мальчики – дааавно сработанная команда… Что ни говори…

* * Мысль

Назар и сам не мог понять, когда ему пришла эта мысль. С Саней он ничего не обговаривал. Но отчего-то точно знал, как все получится. Видел. Всё видел.

Никто из них, этих двоих рядом с ним, не в силах оказался отказаться. От того, чего давно хотел. А хотели они – друг друга – давно, мощно, душно и безнадежно. А Назар – любил это – взламывать замки человеческих чувств и натур. Чаще, правда, с помощью искусства.

Но это – разве не искусство? Нет? Тогда он ни черта не понимает в этом, после 10 лет признанного дарения людям Красоты и обучения этому мастерству.

Он и сам до конца не мог ответить, сделал ли он это для Тани, для которой мог сделать теперь все что угодно? Или для Сани, который это – заслужил? Выстрадал. И вообще – он заслуживает того, чтоб поделиться с ним самым лучшим! Как и она!

Или для себя?

Он с вожделением смотрел, как новая любимая женщина заходится под чужими ласками. Раньше он мог такое только представлять.