Александр Прост - Содержанка

– Не, – разочарованно сказала Кристина, – пусть у тебя будут. Просру.

3

Ночью Андрей проснулся с пересохшим горлом. Он на ощупь выбрался из спальни, по дороге влетел большим пальцем ноги в полузакрытую дверь и зашипел от боли. Годами умоляешь закрывать двери или уж держать открытыми, и все без толку.

Гостиная, от домашнего кинотеатра до кухонной столешницы, была освещена на полную. Все лампы до единой горели. Ослепленный Андрей зажмурился и не сразу заметил в кухонной зоне старшую дочь Аллочку. Полудетская пижама с цветочками была ей маловата, облепляла сформировавшуюся уже грудь и бедра. Аллочке было почти четырнадцать, и Андрей с каким-то болезненным интересом наблюдал, как последние черты маленькой девочки растворяются в юной девушке. Если задуматься, а он, конечно, пытался этого не делать, его сегодняшние, к примеру, подружки были не многим старше.

Андрей старался быть осторожней, стучал в дверь ее комнаты, делал паузу и снова стучал. Заходя в ванную, медленно открывал дверь, давая время окрикнуть. И все равно попадал иногда в ситуацию, когда не знал, куда деть глаза. Аллочка же, кажется, вспоминала о своей наготе при нем только тогда, когда это вдруг оказывалось удобно. Прекрасная возможность, например, отсрочить взбучку, возмущенно крича: «Я голая!»

– Домашку опять не доделала?

– Не-а. – Аллочка включила чайник и выбрала чайный пакетик.

– Чаю и спать?

– Как ты догадался?

– Не надо грубить, – сдержался Андрей. Никто на свете не позволял себе разговаривать с ним так, как это делала дочь.

– Где я грубила?

– Вот это вот: «как ты догадался».

– А-а, это был сарказм.

– Больше похоже на хамство. Да и вообще, что бы ты понимала в сарказме.

– Я круче всех в сарказме.

Аллочка уселась на кухонную столешницу и подтащила к себе картонную коробку с большой надписью «Юный химик». Набору, конечно, было совсем не место на кухне, но именно здесь он болтался последний месяц.

– Что у меня тут? Вот такая фигня, – вытащила она баночку, – и такая, – достала другую. – Желатин. Еще фиговина. Очень круто. Вообще!

– Кстати, слово «фигня» ускоряет темп речи в иностранном языке раза в два.

– Да? Фигня, фигня, фигня, – попробовала Аллочка.

– Не, в иностранном. В английском будет стаф.

– I get the staff. Классно.

– Только не staff, а stuff. Другое «а». Не как персонал, работники. Знаешь, на дверях пишут staff…

– Я знаю.

Аллочка ушла с дымящейся кружкой, покачивая головой и плечами в такт несуществующей музыке. Брать с собой в комнату еду, даже чай, было строго запрещено, но Андрей промолчал. Он просто смотрел ей вслед, прислушиваясь к порханию бабочек.

4

Много лет назад Андрей начинал с торговли элитными светильниками, условно итальянскими. Потом добавил импорт китайских поделок чудовищного качества. Дела шли неплохо, но по-настоящему в гору он пошел, одним из первых почувствовав изменившийся спрос. Благодаря то ли ценам на нефть, то ли чему-то другому население в начале двухтысячных стремительно богатело. Булыгин сделал ставку на продукцию среднего уровня, слабо представленную тогда на рынке. К середине нулевых он построил собственный завод и склады в Шушарах. И офисные, и производственные, и складские помещения он запланировал тогда с большим запасом, еще и земельный участок оставил под развитие. И все равно, уже к кризису 2008-го приходилось снимать еще столько же площадей.

У Булыгина было чутье, ну или ему очень везло. Весной и летом 2008-го он торговался за соседний участок. Цены пробивали небеса, завод работал в три смены, импорт складировался в каких-то жутких дырах, разбросанных по всем городу. Когда продавцы в очередной раз подняли цену, Булыгин вышел из сделки за несколько недель до начала биржевого коллапса.

Скорее всего, с долгом еще и за землю он бы в 2009 году не выплыл. И так едва отбился от банков. За восемь лет участок несколько раз перешел из рук в руки, поучаствовал в судебном процессе. По пути землю успели обнести забором, уже покосившимся, и начать фундамент, почти сразу же заброшенный. Булыгин с трудом скрывал довольную улыбку, проезжая мимо.

Кризис 2014-го пошел Андрею на пользу. Рухнувший курс сильнее всего выбил импорт именно в его сегменте рынка. Средний класс всегда главный пострадавший. Завод, как в старые времена, работал в три смены. Вдобавок небольшие кредиты были у него рублевыми, а всю наличность он перевел в валюту при первых грозовых раскатах.