Антон Левандовский - Безупречный парень c Чистопрудного бульвара

– Вы почему ещё дышите, супостаты? – возмутился Вадим Петрович. – В земноводных решили эволюционировать прямо перед моим носом, мутанты проклятые? Дудки! Полезайте в печь!

Крышка коптильни с грохотом закрылась, и Вадим Петрович сел перед коптильней на корточки.

– Может, стоило их выпотрошить перед копчением? – уточнил Дима.

– Вот ещё. Не надо нам этих нежностей. Сперва ты потрошишь рыбу перед копчением, потом начинаешь бриться два раза в день и волосы лаком поливать, потом берёшь больничные из-за насморка. Так и выродиться недолго!

Через несколько минут из коптильни повалил белый дым.

– Процесс пошёл! – с видом знатока объявил Вадим Петрович. – Ещё пятьдесят минут – и мы будем пировать, как короли.

– Жаль только, леща не поймали.

– Ерунда. Голавль – это почти лещ. Просто мордатый и худой, – не моргнув глазом, объяснил Вадим Петрович. – На вкус ни один ихтиолог не отличит.

Пятьдесят минут прошли в более-менее приятном предвкушении обеда – на этом временном отрезке бывалый рыболов успел достать хлеб и помидоры черри, причём последние, ввиду голодного нетерпения Вадима Петровича, постепенно куда-то пропадали, стоило Диме отвернуться.

Наконец, румяные голавли были извлечены из коптильни и уложены рыболовами на пластиковые тарелки. Вадим Петрович немедленно набил рыбой рот, как хомяк, и замолчал. От него доносились только чавканье, тяжёлые, но довольные вздохи и неясные междометия, вроде тех, что издаёт во время долгожданной кормёжки собака крупной породы.

– Ну, а сейчас ты поймаешь-таки леща! – докончив третьего голавля, произнёс Вадим Петрович.

Наскоро утерев жирные губы, он крякнул, встал и грузно, как пингвин, проковылял на середину поляны.

– Вам точно можно боксировать после еды? Инсульт не хватит? – спросил Дима, глядя на раскрасневшееся, круглое лицо Вадима Петровича.

– Нечего увиливать под благовидным предлогом! Подошёл сюда! – скомандовал бывалый вояка-рыболов-боксёр.

Дима спокойно подошёл к Вадиму Петровичу на расстояние вытянутой руки.

– Я честный человек, юноша, и даю вам последнюю возможность передумать. Вы действительно хотите руки моей дочери?! – с необыкновенной свирепостью спросил Вадим Петрович.

– И руку и сердце, папаша. И вообще-то, мы уже всё решили, – улыбнулся Дима.

– Это мы сейчас посмотрим, щегол. Стой смирно. Я бью с правой в корпус. Выдерживаешь и не падаешь мешком на землю – я пожму тебе руку и назову тебя зятем. Не выдерживаешь – ищи в своём фитнесс-клубе невесту, которая тебе будет щи варить.

– Бейте, – спокойно сказал Дима и напряг мышцы своего пресса.

Вадим Петрович принял боксёрскую стойку, сделал замах правой, и только он выбросил руку со сжатым кулаком вперёд, как Дима инстинктивно, повинуясь отточенной за годы тренировок привычке, увернулся и со всей силы врезал отцу семейства в челюсть. Вадим Петрович с перекошенной челюстью рухнул на траву и дёрнул ногой. Можно было считать до десяти – нокаут.

Дима немедленно сбегал за бутылкой и окропил лицо пострадавшего водой. Тот почти минуту не подавал признаков жизни, затем неясно замычал.

– Вадим Петрович, вы в порядке? Честное слово, я не нарочно. Условный рефлекс!

– Ыыы, – промычал отец семейства и указал пальцем на свой рот.

– Да, я знаю, что больно. Э, да у вас челюсть сломана! – воскликнул Дима, глядя на то, как неестественно двигается рот Вадима Петровича. В довершение ко всему, в месте удара начал разливаться отёк. – Так, ничего не говорите. Вообще ничего. Я понимаю, что для вас это самая сложная задача в жизни, но, тем не менее… Даже не мычите!

Дима стащил с себя футболку и бережно подвязал Вадиму Петровичу челюсть, чтобы та совсем не упала.

– Садитесь немедленно в машину, не делайте резких движений, я поведу.

Раненый указал пальцем на костёр и остатки еды, и жалобно взмолился:

– Ыыыы!.. Ыыыы!

– Да не забуду я вашу коптильню, гурман недоделанный! Сидите молча, не провоцируйте кровотечение. У вас вон уже отёк размером с рыбий хвост!

Вадим Петрович покорно сел на пассажирское место, но продолжал ёрзать на месте и страдать, пока не убедился, что Дима засунул коптильню в багажник.

– Всё, поехали! – скомандовал Дима. – На ухабах будет немного трясти, так что придётся терпеть мучения. Но эту дорогу вы выбрали сами!

Вадим Петрович несколько минут сидел, прямой, как палка, и морщился, мысленно негодуя из-за необъятности российских просторов – причины того, что дорог у нас мало, они плохи, и ехать до травмпункта по ним далеко. Когда «Тойота» вырулила на сравнительное ровное и пригодное для езды полотно, Вадим Петрович снова замычал, как недовольный телёнок, и взял Диму за правое плечо.