Анна Шварц - Ненавижу тебя

О Господи! Я в шоке хлопаю глазами, пока Лена пытается меня развернуть в другую сторону, чтобы, видимо, сыграть в Купидона, который соединит два одиноких сердца. Я сопротивляюсь изо всех сил.

– Лен, я хочу в туалет! – шепчу я в панике, понимая, что лучшее решение сейчас – улизнуть и просто тихо сбежать со свадьбы. Знакомая обидится, но я постараюсь потом загладить свою вину. Скажу, что заболел живот.

– Элиас сейчас покажет тебе все! Не переживай! Правда, Элиас? – радостно восклицает она.

Я не хочу, чтобы он показал мне ВСЕ!

Но мне приходится повернуться, потому что Лена тычет меня ногтем в бок.

Он уже переоделся. Я окидываю взглядом обычные синие джинсы и белую футболку с короткими рукавами на нем. Нда, Гермиона сильно изменилась за лето… точнее, Элиас очень изменился за пятнадцать лет. Под белой тканью легко угадываются очертания мышц живота и груди. Готова поспорить – сейчас там нет ни капли жира.

Элиас криво улыбается мне.

– Да-а, покажу.

– Это Настя, она моя…

– Мы знакомы с Никольской, – он склоняет голову на бок, рассматривая меня так, будто прикидывает – какую часть тела мне откусить первой. Я подживаю в ответ губы, – учились вместе.

– Да ладно? – изумляется Лена, – прикол. А мы с Настей в автошколе познакомились. Помоги ей, пожалуйста, Элиас. Она останется на ночь в отеле. А я убегаю, меня, кажется, тошнит, – бормочет Лена, и, зажав рот рукой, уносится в сторону туалетов. Эрик провожает ее растерянным взглядом. Потом кивает быстро нам и идет за ней вслед.

Мы остаемся с Элиасом один на один.

Он смотрит на меня. Мне кажется, что кожу начинает жечь от этого убийственного взгляда.

Похоже, чье-то самолюбие определенно уязвили. Я улыбаюсь ехидно ему в ответ, разворачиваюсь на каблуках и иду в сторону выхода.

– И Куда же ты, Никольская? – несется мне в спину, – разве тебе не нужен ключик от номера?

– Хорошего вечера, Бергман.

Да ну к черту. Пока Лена убежала здороваться с унитазом, я могу потихоньку, наконец, смыться со свадьбы. Потому что я еще не совсем идиотка, чтобы оставаться на ночь в отеле Элиаса, который буквально десять минут назад нагло домогался до меня, и слово “нет” его не остановило.

Изнасилование красавчиком сегодня в мои планы не входило, поэтому я пытаюсь расслабиться и представить уютную квартиру, где я сяду за знакомый стол в простой пижаме, достану салатик и съем. И перед моими глазами не будут мельтешить красотки, с которыми я постоянно буду себя сравнивать. Буду пялиться в телевизор.

Черт, сумочка.

Я оставила ее у Юльки. Мысленно издаю стон, закатив глаза, потому что сейчас мне придется вернуться обратно и пройти мимо Элиаса. Не удивлюсь, если этот самовлюбленный индюк, в которого он превратился, подумает, что я пытаюсь привлечь его внимание, и просто кокетничаю, изображая неприступную крепость.

Но мне приходится это сделать, и – ожидаемо, я вижу этого индюка, который провожает меня взглядом. Стоит, засунув руки в карманы. На его лице появляется довольная усмешка.

– Решила, все же, остаться? – насмешливо интересуется он, когда я подхожу ближе.

– Забыла сумочку, – мило сообщаю ему я.

Он останавливает меня, вытянув руку, и я поднимаю на него испепеляющий взгляд.

– Если ты сваливаешь из-за меня, то не стоит. Тебе выдадут ключ от номера, Никольская, – он поднимает уголок губ в улыбке, – я не стану расстраивать жену брата из-за глупой ситуации между нами.

– Спасибо, Бергман, но мне не улыбается спать в отеле, владелец которого пытался залезть мне под юбку, – парирую я.

– Кажется, я сказал, что ты меня уже не особо интересуешь.

– Тогда тем более дай мне пройти. Какого черта ты ко мне прикопался, Элиас?

– Повторяю – просто не хочу, чтобы жена брата расстраивалась и носилась в поисках тебя, будучи беременной. У не сильно много знакомых и друзей здесь, – он усмехается, – поэтому можешь не обольщаться, Никольская. Я не пытаюсь тебя остановить из-за того, что ты меня привлекаешь, поэтому прекрати набивать себе цену.

– Пошел к черту, Элиас. Эта фраза тебе достаточно понятна? – медленно говорю я, смело глядя в расплавленное серебро его глаз. В их глубине светится ироничный огонек. Самовлюбленный индюк, однозначно, – я не хочу тебя больше видеть, и даже не пытайся меня остановить, прикрываясь заботой о жене брата. Твои поганые намеренья прекрасно читаются у тебя на лице.

Резко отталкиваю его руку и обхожу.

– Трындец ты проницательная. Вали, Никольская. Лучше вообще быть в одиночестве, чем иметь друзей вроде тебя, – доносится мне в спину.