Мэри Ройс - Роковое возмездие

Медленно следую по слабо освещенному коридору и от нарастающего напряжения начинаю заламывать пальцы. Мне не нравится этот дом. Очень не нравится. Ощущаю себя фарфоровой куклой, которая вот-вот оступится и рассыплется. Но я должна вернуться на праздник. Мне теперь нельзя быть слабой.

Спускаюсь вниз по лестнице, обходя официантов с подносами, а в следующий миг в руку впиваются тонкие пальцы.

– Где ты была, – раздраженно цедит Филиция.

– Ты меня напугала, – шумно выдыхаю и сбрасываю ее руку. – Мне и в туалет нельзя сходить?

– Отец брызжет слюной: Майкла до сих пор нет, ты пропала. Через пятнадцать минут он должен объявить о вашей пом… твою ма-а-ать, – протягивает она, и я замечаю, куда направлены ее широко распахнутые глаза.

В зале появляется Майкл с окровавленной битой на плече и в некогда белоснежной, а теперь с багровыми разводами рубашке. Филиция пулей пускается к нему и утягивает прочь от сотни шокированных глаз. Стоит отметить, что у этого парня врожденный талант находить проблемы.

Я беру бокал шампанского у проходящего мимо официанта. Найдя более укромное место, делаю глоток и расслабленно опираюсь плечом о стену. В зале тихо играет живая музыка, люди ведут оживленные беседы, но мой взгляд задерживается на широкой спине мужчины с черными, как смоль, волосами. Желудок проваливается куда-то вниз, когда он поворачивается. Эти глаза… я никогда не спутаю их ни с какими другими. И даже маска не мешает мне понять, что это он .

Мой дьявол жив!

Сердце начинает биться чаще, делая меня уязвимой. Не в силах выдержать на себе прожигающий взгляд своего прошлого, я отшатываюсь назад и скрываюсь в крупных листах пальмы.

Вдох. Выдох. Дыши глубже, Джиа. Тебе, вероятнее всего, показалось. Это не может быть он. Делаю шаг вперед, чтобы подтвердить или опровергнуть догадку, но этого мужчину больше не вижу.

Что за чертовщина?

Едва справляясь со сбитым дыханием, я устремляюсь прочь. Мне нужно на улицу. На воздух. Ноги дрожат, но усилием воли я заставляю их двигаться дальше, повторяя себе словно мантру, что я ошиблась… это не он… не он…

Внезапно все мысли покидают голову и меня охватывает полнейший ужас, когда я ощущаю на руке грубую хватку, а затем ладонь, закрывшую мне рот. В панике пытаюсь выбраться из сильных объятий мужчины, но в следующую секунду мои дрожащие ноги с легкостью отрываются от земли. Мы с похитителем оказываемся одни в зеленом лабиринте из высоких декоративных кустов. Шероховатая ладонь соскальзывает с моего рта, и я начинаю жадно глотать свежий воздух, не прекращая попытки освободиться. А уже в следующую секунду меня словно парализует электрический разряд мощнейшего тока.

– Тихо, Сола, – до боли знакомый хриплый голос звучит у самых моих губ, и их касается теплое дыхание мужчины, – это я, мышонок.

Глава 18

РАФАЭЛЬ

Прижимаю дрожащее тело как можно крепче к себе и с наслаждением вдыхаю сладкий персиковый аромат. Твою мать. Словно спелый сок разливается по венам, заполняя меня до отказа. Молчим. Я слышу лишь звук дикого сердцебиения Солы. Ее волнение вонзается в меня острыми копьями, отчего рассудок все больше погружается в туман облегчения. Она рядом. Живая. Моя. И только моя.

Ощущаю, как от напряжения сводит челюсти, но моя мышка напряжена не меньше. Расцепляю руки и, скинув с себя маску, жду, когда Сола поднимет на меня взгляд.

В первые секунды в ее глазах мелькает неверие, сменяясь облегчением и радостью, но потом взгляд застилает пелена боли. А в следующий миг и мое лицо искажает мучительная гримаса. Пальцами касаюсь закрытой длинным воротником шеи, но Сола вдруг отшатывается от меня как от бушующего пламени. Ее точеные скулы заострились, а пухлые губы нервно подрагивают.

Сглатываю образовавшийся в горле ком и делаю шаг навстречу, но она тут же обжигает меня холодом. Не принимает. Не хочет меня. Сжимаю зубы до противно скрипа, еще немного и раздроблю их в крошку. Хочется взять ее за худенькие плечи и растрясти эту железную выдержку.

Я не понимаю, почему она так холодна, или гребаный спецназовец не отдал ей флешку? Ну что за дерьмо! У меня очень мало времени, а Сола не облегчает мне задачу. Но я так изголодался по ее губам, что не могу думать ни о чем, кроме как об их мягкости и о том, как срывал с них горячие стоны.

– Один поцелуй. Прошу. Позволь мне один поцелуй, Сола.

Голос охрип до неузнаваемости и царапает пересохшее от волнения горло. Вот только зеленоглазая не разделяет моей тоски. На сказанные слова она лишь крепко зажмуривается и, словно дурея, начинает трясти головой, пока я не обхватываю ее лицо ладонями.