Валентина Сегида - Не идеальная я

Вот за это я и не люблю семейные тусовки. В одном предложении тебя просят помочь и оскорбляют одновременно.

Меня спасает мама и увлекает на кухню. А потом мне удается ускользнуть в свою бывшую комнату. Там мало что изменилось с тех пор, как я тут жила. Сегодня здесь будут ночевать все те, кто приехал поздравлять маман издалека.

От Валеры нет вестей, и я с тоской смотрю на часы: сколько мне прилично здесь пробыть, прежде чем можно сбежать? Я собираюсь максимально долго просидеть в своей комнате.

– Ты чего тут спряталась?

– Пап, ты же знаешь, что я не очень люблю такие мероприятия.

– Знаю, дочь. Но для мамы это важно, так что пошли, сейчас поросенка понесут.

Я опять за столом. Всё вкусно, но кусок не лезет мне в горло. Остаётся только пить, и я щедро наливаю себе красное вино в бокал.

Справа от меня двоюродная сестра Ира, у неё двое маленьких детей и она увлечена ими. Слева – дядя Петя, он увлечен коньяком и спором с дядей Борей. Я как бы есть, но меня нет, и меня это более чем устраивает. Я смотрю по сторонам и думаю, с кем бы я могла хотя бы просто поболтать? Напротив – мой родной брат Витя с женой и пятилетним сыном. Вот с ним бы я с удовольствием перекинулась парой слов, но к нему не подступиться. Мама держит меня в курсе жизни каждого члена семьи, хоть я и не прошу. Но кто я, чтоб спорить с мамой? Она рассказывает, я слушаю. Видимо, и они в курсе моих жизненных изменений, я ловлю на себе любопытствующие взгляды.

Тётя Ася в клане старшего поколения взяла власть в свои руки и уже митингует против Путина. Разговоры о политике в одном конце стола, за жизнь – на другом, но все они чередуются с тостами за мамино здоровье. Её здесь искренне обожают. На место Иры неожиданно подсаживается папина сестра, и начинается допрос с пристрастием. Мама с ней общается не так плотно, как той бы хотелось, и я послушно утоляю её информационный голод.

Через два часа я, изрядно выпившая и уже не такая чувствительная к вопросам, получаю очередную смс от Валеры – «Соня заболела, я к ней еду. Извинись за меня перед родителями. В следующий раз их очарую. Целую, ночевать буду с Соней. Её мать в отъезде». И целующий смайлик.

С одной стороны я расстроена, но с другой испытала облегчение. Смотрины – дело нервное, да и ещё в таком обширном составе. Я потихоньку вылезаю из-за стола и иду на кухню ловить маму. Дело близится к торту, а значит, она скоро придёт доставать «Наполеон». Празднование продлится до самой ночи, но вот после чая официальная часть может считаться законченной.

– Мам, я скоро поеду. Всё было вкусно, ну как у тебя всегда бывает.

– Почему так скоро? Ничего и не поела.

– Я всё пробовала, а «Наполеон» возьму на вынос, если можно.

– Почему ты спешишь уйти?

– Я устала. У Валеры дочка заболела, он сегодня не приедет. Валера передал тебе поздравления и извинения, что так сегодня получилось.

– Понятно. Езжай, если тебе так невыносимо скучно на семейном празднике.

– Ну мам, ты ж меня знаешь. Я тебя очень люблю. Но все эти застолья не для меня.

– Семья – это самое дорогое, что есть у человека. Мне очень жаль, что ты этого пока не понимаешь. Там в холодильнике тебе два контейнера стоят, а если хочешь «Наполеон», то жди, пока я его на стол поставлю и свечи задую.

– Спасибо мам, я тогда без торта.

Я обнимаю маму на прощание и уезжаю домой. Отстрелялась и, как мне кажется, отделалась малой кровью.

Я просыпаюсь одна. Зябко. Накрытая двумя одеялами и с включенным на максимум обогревателем, я всё равно не могу согреться. Конечно, второй этаж этого дома не предназначен для проживания зимой. Сейчас начало декабря, ночью стойкий минус. Через щели старого сруба всё тепло выдувается мгновенно. Термометр внутри показывает плюс пятнадцать градусов. Внизу есть печь, там значительно теплее, но мне нравится спать тут.

Строители утеплили дом осенью, сделали водопровод и канализацию. Но я так не хотела ничего менять в этом доме, что каждый этап модернизации воспринимала с болью в сердце. Будь моя воля, я б жила с деревянным туалетом в коридоре и ржавым рукомойником в углу. Да и со старой баней во дворе. Лишь бы ничего тут не менять. Я так боялась потревожить ауру этого дома, что предпочитала мириться с тем, что есть. Но теперь тут жил Валера и ему требовалось больше комфорта.

Смешно звучит – мужчине нужны лучшие бытовые условия, чем мне. Но это факт. Когда я наотрез отказалась отсюда переезжать в другой – нормальный по словам Валеры – дом, он удивлённо посмотрел на меня и сказал: