Антон Волохов - Фабрика №22

– И дезодорант тоже.

– Вот беда-то.

– Сегодня я закрываю нелегальный склад парфюмерии на раковине.

– Увижу обсыпанную побелку на французском креме, заставлю вылизать.

– Крем-то? Так он не вкусный, странно что на нём манго нарисовано.

Сальма вспыхнула и схватила подушку, широко замахнувшись. Я хихикнул и скрылся за дверью. Прилетевшая подушка стукнулась об дверь и шлёпнулась вниз, частично закрыв собою свет.

– Мазила! – крикнул я.

Вместо ответа в дверь прилетела вторая подушка. Дверь пошатнулась.

– Съешь кашу, пока не остыла! – решил я охладить пыл своей возлюбленной и после небольшой паузы, услышал, как вилка стукнулась об дно фарфоровой тарелки.

В коридоре Пончик смотрел десятый собачий сон и дергал лапой. Я прошёл на кухню и подошёл к окну. Вдруг я увидел Холла. Он спустился с террасы и сел в свой автомобиль. Я быстро схватил ключи, накинул куртку и прыгнул в свой болид, припаркованный на дороге.

Джордж медленно тронулся и проехав мимо меня, умчал к выезду. Я начал осторожное преследование. Мы миновали пару кварталов, пересекли центр, ряд светофоров и выехали на раздолбанную дорогу, что вела к окраине города и заканчивалась двадцать втором районом моей суровой юности. Машин на старой дороге практически не было. Я набрал дистанцию побольше, чтобы не быть замеченным.

Дорога становилось всё хуже, а дома всё меньше. Я объезжал по старой памяти все кочки и ямы, что давно уже стали частью ландшафта и думал о том, что мог забыть такой человек как Холл в нашем захолустье. Увидев, что Джордж свернул в тупик, я припарковался у единственной районной автозаправки под видеокамерой наблюдения и дальше пошёл пешком.

Свернув на тупиковую улицу, я остановился. Дальше идти было опасно. Эта улица заканчивалась серым, неприметным зданием в два этажа, из которого планировали соорудить многоуровневую подземную парковку для будущего торгового центра, который, впрочем, мы так и не увидели. Проект оказался недееспособным, а территория оккупирована и закрыта странными людьми.

Первым делом они разместили камеры видеонаблюдения по периметру и обнесли здание двухуровневой колючей проволокой. Далее выставили вооруженную охрану и посты наблюдения. Потом появились предупреждающие знаки о частной и закрытой территории.

Тогда мы были ещё совсем мальчишками и нас полоумных страшно заинтересовало все происходящие вокруг бывшей заброшки. Мы назвали это место «Серый квадрат» по форме здания и собственному скудоумию. Выражение: «Сходить на серый квадрат», – стало для нас нарицательным и означало проявление небывалой смелости и героизма. Кто был на «сером квадрате», тот автоматически вписывал себя в историю авторитетных и правильных пацанов, с которыми можно вести дела.

А потом там стали исчезать люди. Просто пропадать пачками. Забулдыги, наркоманы, алкоголики, психи – все, что праздно шатались вокруг, просто исчезли и растворились словно в чёрной дыре.

В наших кварталах всегда было много сдвинутых чудиков. Один из них был «Пабло Феррари» – так мы в шутку его прозвали. В руках он носил рулевое колесо, с которым путешествовал по району словно на собственном автомобиле, на потеху и радость местных жителей. Пабло был абсолютно безобидный и очень наивный. Сигналил прохожим вместо приветствия и оказывал услуги таксиста. Глаза у него были мутные и синие, что косили из стороны в сторону. Кто-то из мальчишек однажды, по своей дурости попросил его подвезти в «Серый квадрат», на что Пабло охотно согласился и уехал в свой последний рейс. Сам мальчишка вовремя остановился, а местная достопримечательность – Пабло Феррари, исчез навсегда.

С того момента, пропасть в сером квадрате считалось нормой. Всё равно что утонуть в мазуте или отправится гулять на медвежью тропу. Все лесные дороги вокруг этого места вскоре заросли, а сами люди приучили себя и своих детей обходить опасную червоточину.

Ночью по району курсировали машины-рефрижераторы, что сходились в сером квадрате и стояли там до самого утра. В это время находится поблизости было особо опасно. Тупиковая улица перекрывалась машинами охраны, а вооруженные люди рассредоточивались по всем ближайшим углам и зорко следили по сторонам.

В годы моей юности, я с компанией приятелей заключил спор, что смогу прокрасться в серый квадрат и принести кусок серой штукатурки от стены опасного здания.

Будучи подростком, я совершенно не контролировал свои гормональные выбросы и моча, что пенилась и играла в моей голове вместо крови и мозгов, была основным ориентиром моего миропонимания.