Антон Волохов: Ключ судьбы

«Одно слово может изменить твое решение. Одно чувство может изменить твою жизнь. Один человек может изменить тебя»

Недавно я услышал про себя такое слово – посредственность. Этакая вежливая ругательная формулировка про человека, который нигде и ни в чём не преуспел. Хотя всегда можно сказать проще и лаконичнее – неудачник, но мне сказали посредственность, что гораздо обиднее, чем неудачник.

Неудачнику, в конце концов, может и повезти, а вот с человеком посредственным, пожалуй, уже все ясно: как будто гербовую печать на лоб шлепнули с надписью – «ПОСРЕДСТВЕННОСТЬ» и кинули в социальный архив без учёта резервации.

Обидно, да.

Меня, кстати, Пётр зовут. Если вам интересно. Хотя это неважно по большому счёту. В общем, как вы уже поняли, Пётр – посредственность. Живу себе в многоэтажном человеческом улье, хожу на работу программистом и тщетно пытаюсь обустроить свою личную жизнь.

Да ладно, здесь не будет никакого нытья на тему любви и отношений, я вполне себе счастлив со своей съемной квартирой, пачкой пельменей и сериалом в свои 28 лет.

Как говорят прогрессивные и яркие личности во всяких интернетах – мне норм.

Но общественная наковальня все же задавила стадным стереотипом и наследственно-биологический долг призвал меня в пучину любовной романтики – пришла пора завести семью.

Ушла эпоха реальных знакомств, вместе с ней ушла девичья робость, мальчишеская кротость, рыцарские турниры и царские подношения, а на смену ей пришла эпоха виртуальная. Социальные аккаунты, интернет страницы – тут тебе и фотографии претенденток во весь рост и любимые места с увлечениями, а в большинстве случаев даже антропометрические данные в наглядной форме и со всех сторон – красота!

Клацнешь пару раз по кнопкам и почти женился.

Я пошёл тем же путём и скачал приложение в телефон для знакомства. Разместил анкету и даже фотографию на фоне ковра.

Шучу, обычное, рядовое фото из Турции во время отпуска, где я стою в красных шортах ниже колена, белая, оттянутая футболка, колыхающаяся прибрежным ветром и красный обгорелый нос, все в наличии, все как у всех и даже цветовой дресс-код носа и шорт вроде как соблюдён.

Серьезно, я не на что не рассчитывал, думал сходить на пару свиданий с девушкой, неуклюже покряхтеть за столом в кафешке в поисках общих тем, поелозить стаканчиком для кофе в своих руках и разойтись, в обещаниях обязательно позвонить друг другу.

Помните, я обещал вам, что здесь не будет никакого нытья о любви и отношениях?

Так вот забудьте.

Я влюбился на первом же свидании. Влюбился, как только она вошла кафетерий и стала искать взглядом того самого турецкого кренделя с обгорелым носом среди посетителей.

Когда наши взгляды встретились, и она нашла свой вектор направления в системе координат общепита, я как нормальный человек должен был встать, приветливо помахать рукой, нацепить улыбку вежливости, учтиво отодвинуть стул, но я сидел словно загипнотизированный Хатико, смотря исподлобья, как муравей на барбариску.

Стук её каблуков нарастал, как и объем эндорфинов в моем мозгу. Вот уже к моему носу подступил запах её духов и вместе со страхом и оцепенением плясавших по моим нервам, в меня проникал дурман. Осевший в моем разуме, он окончательно похоронил во мне остатки способностей к адекватному восприятию.

Она подошла к моему столику. Меня охватила хаотичная паника, я вспомнил, что нужно встать и сделал это максимально неуклюже – резко вскочив, я оказался зажатым между столом и стулом, превалируя над координацией в позе креветки, я пробормотал под нос что-то вроде «Привет» и даже махнул рукой, изображая некий жест – «прошу садиться». Все это выглядело настолько дико и тупо, что я стал предательски краснеть и злится на самого себя.

Робость вступила в неравный бой с самобичеванием и была повержена лютой ненавистью горевшей пылким огнём в моей груди.

Выдохнув, я поднял на неё глаза.

Она уже успела достать зеркальце из своей сумочки и, как ни в чём не бывало, поправляла волосы.

Делала она это очень эпатажно. Со знанием, толком и расстановкой – как говорил мой дед, бывший военный. Плавно занеся руку себе за шею, она немного откинула голову назад и широким размашистым жестом, подцепив всю свою шевелюру, раскинула волосы по плечам. После чего, опустив голову, занесла ладошку в самую гущу волос на макушке, распотрошила весь свой шерстяной покров и стрельнула глазами в зеркало. Осмотрев себя и оставшись довольной, она с хлопком закрыла зеркало в косметичке и уставилась на меня с ироничной улыбкой.