Наталья Оско - Спаси любовь. Хроники Ипсилона

Подчиняюсь и тут же ощущаю резкий толчок, быстрый подъем. Мы летим вверх, рассекая воздушный поток. Звук, характерный для сверхскоростного перемещения: нарастающий, превращающийся в нестерпимый оглушительный визг.

К звуковым эффектам добавляется невыносимое давление. Еще мгновение и начинает казаться, что меня разорвет на мелкие частицы. Но рассыпаться окончательно не позволяет другое воздействие. Меня закручивает по спирали. Накатывает дурнота, подступает головокружение. Каждый виток истончает призрачное тело, сжимая и вытягивая его.

Человеку из плоти и крови испытать такое не под силу. Это точно! Давно бы кости захрустели.

Начинаю отсчитывать секунды в надежде, что одна из них окажется последней. Но невидимый поток продолжает работу над нашими телами, закручивая и стягивая с новой мощью.

Мной овладевает паника. Нет сил оставаться в неведении. Распахиваю глаза и… Жалею об этом!

Яркое зарево ослепляет. Золотистый свет, густой и вязкий, беспрепятственно наполняет меня до краев. Втекает сквозь зрачки, рот, нос, уши, кожу, причиняя ужасную боль. Я тону, захлебываюсь.

Что происходит?

Мгновение. Инородная субстанция заполняет меня до краев.

Пытаюсь кричать, но звук исчезает. Еще одно усилие и…

Меня разрывает изнутри! Сознание меркнет.

Открываю глаза. Затуманенный взгляд упирается в белоснежный потолок.

Я лежу на полу, сразу подняться не решаюсь. Ощупываю поверхность под собой. Мягкое бархатистое покрытие ласкает ладони.

С интересом осматриваю небольшое помещение и… Начинаю беспокоиться!

Замкнутое пространство. Белые стены, обтянутые эластичной материей.

Смутная догадка вызывает неподдельный ужас.

– Я не сошла с ума, – шепчу, отгоняя странные мысли и ассоциации.

Клетушка так похожа на изолятор в психиатрической клинике для буйных больных.

– Нет! Только не это! – вскрикиваю и вскакиваю на ноги. От резкого движения кружится голова. Меня откидывает в сторону и впечатывает в стену. В яростном порыве барабаню по преграде, но пружинящая поверхность не издает звуков.

– Эй, кто-нибудь! – кричу во весь голос, но звук моментально поглощается шумонепроницаемой поверхностью. – Дмитрий! Это не смешно! – необоснованное заточение пугает.

А что если ничего не было? Ни аварии, ни уровня отлученных душ, ни самого проводника! Фантазия больного рассудка? Ну уж нет! Лучше смерть, чем безумие, превращающее в овощ. Человек не живет, а пребывает в кошмаре, ожидая избавления.

– Вот еще! Ты существуешь и я не сумасшедшая! – уверенно заявляю, возрождая в памяти лик ангела. Образ оказывается таким живым и реальным, что успокаиваюсь.

Как только обретаю равновесие духа и разума, одна из сторон комнаты растворяется, открывая взору просторный длинный сводчатый коридор, в конце которого просматриваются два силуэта. Черный и белый. В последнем узнаю Дмитрия.

От радости перехватывает дыхание. С облегчением покидаю место заключения. Каждый новый шаг становится увереннее прежнего. Очень скоро я подхожу к беседующим мужчинам, которые не замечают моего приближения.

– Дмитрий! – обращаю на себя внимание проводника.

Он реагирует на голос, поворачивает голову и замирает в недоумении.

Осматривает меня, явно не ожидая внезапного появления.

Забавляюсь его растерянным видом. В то же время ощущаю прилив жаркой волны. Словно кто-то прожигает меня взглядом. А когда звучит низкий, пробирающий до мурашек голос, я смущаюсь.

– Как Сэйфин преодолела воздействие стабилизатора?

Смотрю на говорившего и застываю, открыв рот от изумления. Теперь я выгляжу нелепо и глупо, когда смотрю на самого чертовски привлекательного… Ангела!

Навскидку он немного старше Дмитрия. Двадцать пять? Возможно… Все дело в росте и комплекции брюнета. Темная одежда, способная визуально уменьшить габариты, не справляется с этой задачей, явственно подчеркивая рельефную структуру тела и стройных ног. Черная туника с коротким рукавом открывает крепкие руки, налитые тугими мышцами. Но приковывают взор не только великолепные формы. Правая рука мужчины объята языками пламени, которые ползут от кисти до локтя. Наверное, это татуировка, но огонь кажется живым. Он точно пробегает по коже, искрится всполохами. Но самое удивительное в незнакомце, это огромные иссиня-черные крылья, сложенные за спиной. Солнечные лучи, проникающие в коридор сквозь витражные стекла, мягко ложатся на длинные перья, добавляя им лоска.