Екатерина Юдина - Подонок, ты будешь думать, что меня больше нет

– И сколько же этот Громадина вчера выпил, чтобы написать мне такой бред? – я самой себе задала этот вопрос, отмечая одну странность. Винченсо помнил про мой день рождения.

Я была уверена в том, что Медичи вчера был пьян, и только по этой причине вел себя так странно. Алкоголь способен заставлять людей творить нелогичные вещи. И, да, у меня так и чесались руки написать Винченсо и съязвить по поводу его сообщений и звонков. Да у меня в голове сразу возникло столько издевок, что я могла писать их несколько часов подряд. Но прежде, чем я успела это сделать, меня отвлекла мама.

– Ромола, хватит сидеть в телефоне, – женщина села за стол и притянула к себе чашку с кофе.

Я кивнула на замечание и отложила смартфон в сторону. У нас с мамой редко получалось хоть немного времени провести вместе, поэтому я предпочла поговорить с ней, а не тратить время на ненужный сарказм, направленный в сторону поступка пьяного человека. Возможно, Винченсо уже ничего не помнил, и будет даже лучше, если я не буду ему писать. Я же намеревалась вычеркнуть его из своей жизни.

– А где Фелиса? – поинтересовалась я, добавляя в чай еще сахара. Я ожидала увидеть на кухне и сестру. Все же у нее тоже сегодня день рождения, и я надеялась, что хотя бы благодаря такому поводу она посидит с нами.

– На балконе, – ответила мама. – Я просила ее присоединиться к нам, но Фелиса не согласилась. Сказала, что нет настроения.

Я сжала в ладони ложку, но продолжать этот разговор не стала и почти сразу перевела его на другую тему. Моя мама – женщина характерная и сильная, поэтому в жизни не показывала огорчения, но я все же видела, как ей было тяжело от того, что происходило с ее второй дочерью.

Позже я поблагодарила за завтрак, проводила маму на работу и пошла в гостиную, где из-под софы, на которой спала, достала коробочку. Уже вместе с ней я пошла к балкону.

– С днем рождения, сестрица, – я прикрыла за собой дверь и протянула Фелисе подарок. Я ожидала, что она сразу откроет коробочку, но сестра лишь отложила ее на край кресла.

– Угу, – отстраненно кивнула Фелиса, будто надеялась, что, если она не будет разговаривать со мной, я побыстрее уйду. Ага. Конечно. От меня не так просто избавиться.

– Почему ты опять сидишь тут? – я села на соседний стул и заметила, как в глазах девушки промелькнуло меланхоличное недовольство.

Мы с Фелисой сестры-близняшки. С самого детства мама прививала нам стремление помогать друг другу, и, по сути, мы были словно единое целое, но разные характеры сыграли свою роль, и отношения между нами становились все более странными.

Но мы все равно были близки, и, когда Фелиса в прошлом году захотела поступить в частный университет Милана, мы с мамой пришли к выводу, что я пропущу один год и устроюсь на работу, чтобы помочь Фелисе с оплатой учебы. Она же за первый курс встанет на ноги и устроится на подработку, чтобы в будущем тоже, если возникнет нужда, помочь мне или маме. Правда, план оказался провальным. В университете сверстники не приняли сестру и, насколько я знала, подвергали ее издевательствам. Из-за этого учеба хромала, и она не смогла устроиться на подработку.

– Мне нравится тут, – Фелиса встала с кресла и отошла в сторону.

– Какие планы на день? – я откинулась на спинку стула и закинула ногу на ногу. – Сходишь со мной в магазин?

– Нет, я плохо спала, – сестра отрицательно качнула головой. – Ты меня разбудила ночью. Кто тебе звонил? Винченсо? Да? Что он хотел?

– Не знаю, – я нахмурилась и сдвинула брови на переносице. – Нес какую-то чушь.

Разговор между нами не ладился.

Я не любила таких людей, как Фелиса. Слабохарактерных и ждущих, что им вот-вот помогут, и все проблемы решатся сами по себе. Именно поэтому мне было тяжело общаться с ней. В этом году я намеревалась поступать в государственный университет Бергамо, и поэтому понимала, что с сентября уже не смогу так много работать и помогать сестре деньгами, а она не спешила устраиваться даже на летнюю подработку. И что делать? Опять откладывать поступление в университет я не хотела, а мама сама не потянет оплачивать учебу Фелисы. Черт, о чем она вообще думала? Временами мне хотелось взять ее за шиворот и хорошенько встряхнуть.

– Что именно говорил Винченсо? – вновь спросила сестра.

Я пожала плечами и уклонилась от вопроса. Мне было лень отвечать.

Кстати, именно из-за Фелисы я год назад поругалась с Винченсо. Сестра захотела поступать только в определенный университет, а поскольку именно в нем учился Медичи, я стала расспрашивать его касательно учебы. Сначала он дал мне много ценной информации и вообще во многом помог. Но, как оказалось, он думал, что поступать буду я. Позже он узнал, что в его университет собиралась идти учиться Фелиса, а я намеревалась через год поступать в государственный институт Бергамо, а в Милан я переезжать не намеревалась. После этого Винченсо будто подменили. Помню, он сказал, что в дальнейшем будет помогать, только если я решу поступать в Милане. Слово за слово – и мы поругались. Я не понимала, какая ему вообще разница, кто будет поступать.