Рин Скай - От босса беременна

– Я отец этого ребенка. И я против его рождения. Я могу решить этот вопрос как-то через суд?

– Нет. – усмехается врач, глядя на меня, точно на умалишенного. – У вас нет такого права, закон в этом случае на стороне матери ребенка. Только она вправе решать, рожать ей или нет.

– Вот, черт! – рычу я, и бью кулаком по столу. – Попался, как идиот!

– Не все так плохо, улыбается женщина. – В крайнем случае вы можете договориться с матерью, прийти вместе к мировому соглашению. Но опять-таки повторяю, у Овечкиной огромный риск остаться бесплодной после аборта, и я бы настоятельно рекомендовала ей родить и сохранить свое здоровье.

***

КРИСТИНА

Через несколько дней интенсивной терапии меня переводят в обычную палату. Малыша мне сохранили, и это самое главное.

Воронов больше не тревожит меня своим присутствием. А я и рада. Он умер в моих глазах, когда угрожал мне в тот вечер и требовал аборта. Я и раньше не слишком его жаловала, теперь же даже мысль о нем причиняет мне боль. Не прощу его. Не пущу в нашу с ребенком жизнь. Пусть окружает себя достойными его семени женщинами, пусть они вынашивают и рожают ему детей.

В больнице ко мне относятся хорошо. Кормят, лечат, персонал приветливый и заботливый. Наверно, Воронов все же заплатил за мое лечение несмотря на все угрозы, потому что на мой вопрос о том, кто оплачивает «банкет», меня уверяют, что все в порядке и деньги оплачены в полном размере.

Наступают выходные и меня отпускают погулять в небольшой скверик на территории частной клиники.

Весна в самом разгаре. Стоит ясная теплая погода. За забором клиники кипит жизнь. Рядом находится огромный развлекательный центр с кинотеатром и детским парком внутри. Много людей. Много мам с детьми и пап снуют туда-сюда. Я подхожу к забору ближе. Тут цветет сирень и я надеюсь найти цветочек с пятью лепестками на удачу.

Почти рядом с забором паркуется роскошная черная Бэха. Очень знакомая. Я всматриваюсь еще сильнее. Двери открываются и оттуда выходит… Воронов! Михаил Захарович одет необычно. Я привыкла видеть его в строгих брендовых пиджаках, рубашках и галстуках, но сегодня он одет в джинсы. Они чертовски соблазнительно сидят на его бедрах. Необъятные широкие плечи скрывает надетая поверх футболка-поло. Она обтягивает его накаченные бицепсы, и открывает вид на брутальные татуировки. Небрежно накидывая кожанку на плечи, Воронов открывает пассажирскую дверь. Оттуда вылезает мальчик. Лет семи-восьми. Мальчик очень энергичный и подвижный. Он скачет вокруг мужчины, пока тот не ловит его за ладошку.

Воронов улыбается мальчику. С отцовской теплотой и нежностью в глазах. Неужели у него есть сын?! Я никогда до этого не интересовалась личной жизнью босса, и не думала, о том женат ли он, имеет ли детей или нет. Как выясняется – имеет.

Тем временем, босс и мальчик доходят до шумной дороги. Босс наклоняется, подхватывает смеющегося ребенка и сажает его себе на плечи.

Весело хохоча отец и сын пересекают проспект, и скрываются в здании развлекательного комплекса.

У меня двоякое чувство. Тянусь к животу, чтобы прикоснуться к ребенку. Воронов – хороший отец, в этом сомнений нет. Если он полюбил первого ребенка, то возможно, полюбит нашего, еще не рожденного. Но проверять этого я совершенно не хочу. Михаил дал мне явно понять, что моего ребенка он знать не желает. Что ж… ребенок только мой. Он никогда не узнает, кто его отец.

***

МИХАИЛ ВОРОНОВ

– Папа! Папа! Смотри как я могу!!! – сынок с энтузиазмом карабкается на вершину альпинисткой горки в детском центре. – А теперь вот так! – сынок отпускает руки и на страховочной веревке спрыгивает оттуда, ловко отталкиваясь ногами от стены. Я снимаю все это на память на смартфон. С сыном мы видимся редко, а я скучаю по Коле.

Сотрудник парка помогает ему снять с себя снаряжение и каску, и Коля убегает куда-то вглубь, играть с другими детьми. Я сижу за столиком в кафе при парке, потягиваю капучино.

Уже неделя прошла с момента инцидента в больнице. Ребенка Овечкиной спасли. Я не приезжаю к ней – не хочу ее видеть, но продолжаю получать регулярные отчеты о ее здоровье. Малыш развивается как надо, и Овечкина не думает делать аборт. М-да, такими темпами, скоро я буду гулять с двумя детьми… Так, Воронов, что за дебильные мысли? Ребенок Овечкиной – это ее проблема и меня это не касается. Я обозначил свои границы и нарушать их не позволю даже себе.

– Папа! Папа! – носится Коля за перегородкой, радостно размахивая добытым откуда-то воздушным шариком.