Анастасия Столярова - Молчание Вселенной

– Я хочу продать бабушкину квартиру. Мне нужны деньги. Я хочу последние два курса отучиться в Москве. Тем более Антон переводится туда…

Бабушка давно завещала свою квартиру нам с Костей, правда, теперь, в графе наследники, числюсь только я одна, отец молчит, а мама начинает плакать и заламывать руки:

– Зачем тебе продавать ту квартиру, ты выйдешь замуж и будешь там жить. Где ты будешь жить, если продашь ее? Бабушка всегда хотела, чтобы у вас… у тебя было свое жилье… – бормочет она.

– Мне не нужна вся сумма. Только моя половина. Когда я выйду замуж за Антона, нам явно будет где жить, а Косте мы купим новую квартиру, когда он вернется…

Мама долго молчит:

– Ника, неужели ты не понимаешь, что Антон никогда на тебе не женится? Он не для тебя. Тебе пора забыть его и заняться своей жизнью, – наконец бросает она.

Ее слова приводят меня в неописуемую ярость, в дрожь:

– Так может, и Костя никогда не вернется? Зачем мы тогда ждем, зачем все это?

Мама бросается ко мне чтобы успокоить, мне нельзя нервничать особенно после недавнего приступа. Я чувствую начинающиеся покалывания в груди, пальцы немеют, я ухожу в свою комнату и ложусь на кровать, мама заходит, что-то говорит мне и я зажимаю уши ладонями, я ее не слушаю, я не хочу ее слушать.

На следующий день Антона в университете нет, и я понимаю, что он больше тут не появится, вчера вечером он забрал оставшиеся документы. Я пишу ему сообщение, он сухо отвечает спустя два часа, что у него дела. Дурацкий, дурацкий день. Наверное, это будет самый плохой день во всей неделе. В университете все буквально валится из рук, я случайно проливаю кофе на свою блузку, теряю конспекты и потом долго хожу по аудиториям, пытаясь вспомнить, где могла их оставить. Я в такой прострации, что не помню, в какой аудитории только что проходила лекция, приходится идти к расписанию. У расписания я с удивлением понимаю, что не помню номер своей группы. Однокурсник сует мне в руки тетрадь с конспектами:

– Проснись, соня, – улыбается он, – ночью нужно спать, а не тусоваться по клубам.

Я уже не удивляюсь, что мои сокурсники думают, будто я все ночи напролет пропадаю в клубах, Антон известный клубный мальчик, а если я являюсь не то его бывшей девушкой, не то троюродной сестрой, соседкой, знакомой его родителей, все считают что я, как и он, веселюсь до утра.

Я не остаюсь на следующие две пары, выхожу из университета и медленно иду сама не знаю куда. Домой возвращаться не хочется, мама набросится с расспросами, на которые я не хочу отвечать. Утром я подала объявление о продаже квартиры, но я понимаю, что все это, конечно, затянется невероятно надолго, а деньги мне нужны прямо сейчас. Мои родители самые простые люди и денег у них никогда нет. Я даже пробую взять кредит в банке и получаю заслуженный отказ. Мне невероятно горько, сырой воздух будто бы пропах горечью, мне кажется, что даже во рту у меня разливается терпкая горечь, я уже знаю, что беспомощность всегда отдает горечью, когда ты совсем ничего не можешь сделать, только выть от бессилия. Я выхожу к реке, что неудивительно, Волга опоясывает наш город кольцом, и куда бы ты не пошел, ты непременно выходишь к воде, из-за этого здесь всегда сыро, а летом часто бывают грозы. От Волги пахнет большой рекой и выброшенными на берег водорослями, вода давно отцвела и на темных булыжниках я вижу ржавые уродливые полосы, похожие на гниющие раны. Летом, особенно когда стоит жаркий безветренный день, ее поверхность отливает синим, сейчас же она кажется совершенно серой, серые воды тихо шепчут о чем-то и наползают на серый песок, лобызают серые искореженные валуны, выступающие из воды. Раньше я часто любила сидеть у воды и слушать плеск и невнятное бормотание волн. Сейчас на пляже почти никого нет, уже холодно и даже самые смелые не купаются. Сегодня она удивительно спокойная, на ее гладкой поверхности видна лишь серая рябь, отражения бегущих облаков тоже серые, на другом берегу березы начинают желтеть, в темной зелени их кудрявых крон начинает проступать золото, как подружки в веселом хороводе они сбегают почти до самой воды. Песок под ногами тоже серый, к моим ботинкам прилипли песчинки, я сажусь на камень и смотрю на воду. Наверное, странно, почему в свои двадцать два года я чувствую себя такой потерянной и одинокой. Антон как-то говорил мне, что всю его жизнь можно описать яркими цветами, как в детском калейдоскопе. Возможно, именно это и привлекает меня в нем, его искренняя вера в то, что возможно все, стоит только захотеть, его безудержная жажда жизни. Внезапно в голову приходит мысль броситься в воду, я качаю головой, второй раз мать этого точно не переживет.