Array Яна Невинная - Тагир. Ребенок от второй жены

– И сколько держится это явление? – спрашиваю машинально, не могу понять ее хода мыслей.

Даже сама себе ответить не могу, про что конкретно спрашиваю: про облака или про себя.

– Один день, – всё так же улыбается, от нее веет чудачеством, отчего мне становится неуютно и холодно.

– Жаль, что в человеческой жизни нельзя сделать такой же прогноз, – грустно улыбаюсь, на душе от разговора становится чуточку теплее, несмотря на странное ощущение тревоги рядом с незнакомкой. – Природа есть природа, а у людей всё гораздо сложнее. Иногда руку помощи протягивает враг в обличии зверя.

– А разве это важно? Если человек вам предлагает помощь, так ли вам нужно знать о том, кто он? Ведь это не он вам помогает, – загадочно улыбается странная девушка и снова молчит.

– А кто? – разговор становится всё страннее и страннее.

В этот момент мы подходим к подъезду моего дома.

– Прощайте, надеюсь, у вас всё будет хорошо, – девушка не отвечает на вопрос, делает шаг назад, разворачивается и уходит.

Так странно… Откуда она знала, где я живу?

Продолжаю смотреть ей вслед. И вдруг она… Пропадает из поля моего зрения, словно растворяется в образовавшемся тумане, состоявшем словно из облаков. Явление… Раз в десять лет… Бред… По телу проносится озноб, будто сейчас мне был дан знак свыше. Но для чего?

Встряхиваю головой, прогоняя всякую чушь из головы, и захожу в подъезд. Волосы висят сосульками, вода с них стекает за шиворот, холодя кожу. Одежда неприятно липнет к телу, но это меньшее, что меня волнует.

Когда преодолеваю последний лестничный пролет, выглядываю в окно, заинтересовавшись странностью. На улице светло и ясно, словно и не было только что никакого ливня. По позвоночнику проходит ток, а я, отшатнувшись, быстро захожу в дом. Замечаю туфли матери и иду к ней. Нас ждет серьезный разговор.

Маму нахожу на кухне. Она сидит за столом и смотрит в стену. Как неживая. Ее руки ладонями прижаты к красной чашке на столе, в воздухе от чая идет пар. Но она, кажется, не чувствует высокой температуры, отрешенно гипнотизирует одну точку на обоях.

– Как папа? – присаживаюсь на стул по диагонали от нее.

Вздыхаю и кладу руки на стол, смотрю на свои длинные заскорузлые пальцы. Стиральная машинка-полуавтомат сломалась месяц назад, у мамы болит спина, да и не позволила бы я ей горбатиться над тазиком с бельем. На ногтях белые полоски из-за нехватки кальция, на ладонях загрубевшие мозоли.

– Как обычно, – пожимает плечами мама, потирает правой ладонью щеку. – Плохо.

Поднимаю глаза выше и замечаю залегшие темные круги под глазами, обвисшую кожу лица, морщинки вокруг носа и рта. С горечью подмечаю все эти неприятные детали. В ее возрасте нужно иметь гусиные лапки от смеха и довольства, но никак не носогубные складки от горечи.

– Я сегодня видела Тагира, – замираю, ожидая от нее гневного экспрессивного взрыва.

Но, вопреки моим тревожным ожиданиям, она не меняется в лице, лишь вздыхает и переводит на меня взгляд, полный безразличия и усталой изможденности.

– Твой новый начальник? – равнодушный вопрос, требующий такого же ответа.

– Нет, мам, того… Тагира… – чем дальше говорю, тем более хриплым и низким становится мой голос.

Мама медленно поворачивает голову ко мне, пару раз моргает, прогоняя белесый туман перед глазами. А после ее глаза наполняются кровью и слезами.

– Что он снова хотел?! – надрывный хрип.

Ее нижние веки напряжены, рот закрыт, губы сужены в тонкую полоску, а кожа над ними сморщена.

– Снова? – приоткрываю рот, а затем поджимаю их и наклоняюсь ближе. – О чем вы говорите, мама?

В этот момент ее глаза прояснились, зрачки слегка расширились, словно она не собиралась меня просвещать.

– Месяц назад он связывался с твоим отцом, – отводит взгляд в сторону окна, качает головой. – Хотел купить нашу землю, где некогда были наши оливковые рощи.

– Они ведь и так забрали всё, – сглатываю, горло режет, словно наждачкой. – Или… Нет?

Перед глазами всё плывет, дышать тяжело, руки немного трясутся, так что я встаю, наливаю в бокал воду из-под крана. Даже фильтр и тот сломался. Вроде сущие копейки, но каждая на счету.

– Восемь лет назад в муниципалитете у Юсуповых работал свой человек, провернули дела грамотно, но недавно власть в области сменилась, а у них к Юсуповым свои счеты. Дележка территории… – всхлипывает, я беру салфетку и протираю ей щеки. – Чего это я… Совсем старая стала.

Шмыгает носом, гладит меня по руке.