Анастасия Шерр - Заур 2. Заберу тебя себе

Зло усмехаюсь, дёргаю головой.

– Да что ты? Так сильно его боишься? Тогда, может, отступишься, наконец, и дашь мне с моей дочерью устроить нашу жизнь? – не знаю, зачем провоцирую его. Наверное, просто от злости и обиды. Хотя знаю, что его мои слова заденут.

Так и есть. Я чувствую это по сжавшейся на шее руке и резкому выдоху в ухо.

– Кого боюсь? Банкира твоего? – хмыкает. – Ты даже не представляешь, от кого мы скрываемся. Банкир – младенец по сравнению с ними. Я не боюсь. Я не хочу, чтобы тебя у меня забрали. Чувствуешь разницу?

– Я не вещь, – цежу сквозь зубы. – Сколько ещё раз тебе это озвучить? Меня нельзя забрать или заставить делать то, чего я не хочу.

– Да ну? – хрипло шепчет, прикусывая кожу у ключицы, и я не сдерживаю дрожь, кричащую о том, как приятны его касания. Ненавижу… Ненавижу! – Тогда ты по своей воле здесь, со мной. И больше не станешь мне мешать. Ты будешь со мной, Илана. Будешь. Я не отпущу тебя. Не отдам.

Кружится голова, закрываю глаза. И не сразу понимаю, что он тащит меня назад, к кровати.

***

Дверь неслышно открылась, так же тихо закрылась.

– Альберт Станиславович?

– Как успехи, Виталик? – поднял на Кощея взгляд, тяжёлый, угнетающий. Злой.

Никогда не понимал, как можно хотеть что-то или кого-то и не иметь возможности это получить. Бред же. Хочешь – бери. Всё в твоих руках. Он вырос на этой истине, впитал её с молоком матери, сожрал с первым куском чёрствого хлеба, а потом и с бутербродом с икрой.

Поэтому, да, он не привык пасовать. Тем более перед всяким там дерьмом нахальным. В девяностые не пасовал и сейчас не собирался. В пыль этого щенка нерусского раскрошит. Уничтожит, с лица земли сотрёт.

– В общем, мы с ребятами прочесали город, но… – начал было оправдываться Кощей, чем вызвал новую порцию раздражения.

– Заткнись,– остановил его жестом руки и подался вперёд, сжимая пальцами бокал с коньяком. Алкоголь здорово ударил в голову, но не успокоил. Скорее, наоборот. – И слушай меня внимательно, Виталик. Очень внимательно. Так слушай, как никогда мамку в детстве не слушал. Я хочу свою Жемчужину. Верни мне её. Верни мне мою бабу, Виталик. Хоть откуда верни. Мне плевать, как ты её найдёшь. Я хочу её. Хочу, чтобы она была у меня. Здесь, – угрожающе опустил увесистый кулак на подлокотник. – Ты меня услышал?

– Услышал, Альберт Станиславович.

– Действуй. Я больше не хочу слушать твои оправдания. Не заставляй меня отправлять тебя на пенсию.

Что значила «пенсия» для Кощея – он, конечно же, знал. Знал и, да, боялся. Кому ж захочется погибать ни за хер собачий. За тёлку какую-то, слабоватую на передок. А другого пути у Кощея и не было. Слишком долго при Банкире ходит, слишком много знает. Таких людей не отпускают на вольные хлеба. Такие либо за хозяином до конца, либо на «пенсию», так называемую.

– Я найду их, Альберт Станиславович.

Найдёт. А куда ж он денется?

Банкир уставился на дверь, закрывшуюся за Кощеем, сжал кулак до хруста.

Сука. Предала. Сбежала. Как чувствовал, хотел её у себя дома закрыть. Но пожалел, дуру. Думал, не стоит запугивать ещё сильнее и так не рассчитал пару раз. Пожалел, к ребёнку отпустил. А она, дрянь, сбежала с этим чеченом.

Склонил голову, провёл ладонями по коротко стриженным волосам. Хотелось выть. Орать хотелось. Безумно хотелось увидеть её. Хотя бы знать, что не забыла его.

А предательство её… Предательство он простит. Найдёт в себе силы. Может, изобьёт, измучает, накажет. Но простит. Скорее всего, да. Потому что понял: не сможет без неё. Загнётся от тоски.

Давно по ней сох. Как пацан какой. Как сопливый идиот. Ещё в том гадюшнике, куда приезжал её трахать по выходным. Уже тогда хотел её себе. Поначалу – как красивую игрушку, а потом… Потом какая-то беда с ним приключилась. И поплыл Банкир.

Теперь желание её вернуть и наказать стало хуже навязчивой идеи. Наказать, заставить жалеть о своём поступке, на ошмётки её рвать, а потом по кусочкам собрать и к себе утащить. Разбить её мечты об этом ублюдке, сломать, искалечить.

– Альберт Станиславович, я могу… – голос девки заставил вздрогнуть от неожиданности. Он уже и позабыл о ней.

Медленно повернулся в её сторону, осмотрел, будто только что увидел.

– Могу я уйти? Или мне остаться? Уже прошло два часа и… – она кинула жалобный взгляд на наручники, которым он приковал её к кровати, сглотнула. – Руки затекли.

– Затекли, говоришь? – хмыкнул. – Выпить хочешь?

Она отрывисто кивнула, улыбнулась.

Да, действительно, похожую нашли. Но не она. Голос другой, взгляд. Запах не тот. Тело красивое, но не то.