Эрин Хэй - Я тебе объявляю войну!

Он находится слишком близко ко мне, его запах тела, смешанный с дорогим парфюмом, вызывает новый приступ тошноты. Я как могу, гашу позывы к рвоте, боясь разозлить его.

Мой мучитель отвел меня наверх в одну из спален и оставил одну.

– Без глупостей, – напомнил Марк перед уходом.

Комната была небольшой, единственное окно оказалось зарешеченным, в углу стояла кровать, возле нее располагалась тумбочка, у противоположной стороны кресло с журнальным столиком, а при входе шкаф. В спальне имелась дополнительная дверь, открыв которую, я обнаружила санузел.

Я увидела свое отражение в зеркале возле ванной: бледное лицо, красные воспаленные глаза, всклокоченные волосы, разорванное платье, которое уже ничего не прикрывало. Зачем? Зачем я пришла к нему сегодня?! Сама пошла в логово зверя! Дура! Боже, какая же я дура! Дима предупреждал меня, чтоб я не смела к нему соваться. Знала же, какая слава о нем идет, но не верила. «Марк, он не такой! – говорила я Диме, – я все ему объясню, и он поймет!» Зачем брат с ним только связался?!

Господи! Как я терла свое тело! Я хотела содрать с себя кожу! Но сколько бы я, ни выливала на себя геля и ни стояла под горячим душем, ничего не могло смыть с моего тела его запах, а с души грязь, в которой он меня извалял.

Выйдя из душа, завернулась в халат, висевший на крючке рядом с полотенцем. Нижнего белья не было. Я прорыдала до утра в кресле, опасаясь лечь в постель. И ненадолго забылась тревожным сном лишь с рассветом, скрючившись в неудобной позе. А утром пришел врач.

Глава 2

Не знаю, что доктор сказал Марку, но мой мучитель не заходил ко мне неделю. Врачом оказался немолодой мужчина, он молча осмотрел меня, затем, порывшись в своем портфеле, достал какие-то свечи, мази и таблетки. Долго объяснял, как применять препараты. Мне показалось, что в его взгляде промелькнуло сочувствие, но на все мои уговоры спасти меня или вызвать полицию, он никак не отреагировал.

Каждый день мне приносили еду, но я не могла съесть ни кусочка. Тошнота была настолько сильной, что я ела, когда тошнота от голода пересиливала тошноту от еды. Одежды никакой не было, кроме махрового халата, а из развлечений вид из окна в сад. Но меня и так ничего не интересовало, кроме одного: как смыть ненавистный запах с моей кожи. Гель для душа не помогал, и я даже подумывала облиться хлоркой, но ее просто не было в моей комнате, а выйти я не могла, поскольку дверь была постоянно заперта. Каждый мой день был похож на предыдущий: едва встав с постели, я шла в душ, где мылась часами, пока подушечки пальцев не становились сморщенными. Затем следовала попытка впихнуть в себя немного еды, которая очень часто оканчивалась рвотой, остатки пищи смывались в унитаз. После этого я забиралась с ногами в кресло и апатично пялилась в стену. Двадцать семь. Я видела двадцать семь мелких трещин на, казалось бы, идеально оштукатуренной и окрашенной стене. Я пересчитывала их много раз, трещин действительно было двадцать семь, ни больше, ни меньше. А потом мне снова мерещился запах…

К концу седьмого дня Марк решил вспомнить обо мне. Да и глупо было надеяться на обратное. Я по обыкновению сидела в кресле и гипнотизировала стену, когда дверь отворилась, и в комнату вошел бугай. Тот самый, кто тащил меня из офиса Марка в машину, привез сюда и запер в холодном подвале. Я вжалась в свое сиденье, безуспешно стараясь слиться с ним, затравленно наблюдая приближение громилы.

– Вставай! – пробасил он. – Марк Рудольфович велел привести тебя, – не дожидаясь от меня ответа, он ему и не был нужен, бугай вытряхнул меня из кресла, и, схватив за плечо, потащил к своему хозяину.

Громила грубо протащил меня по всему коридору второго этажа, спустил по лестнице и втолкнул в какую-то комнату, которая, судя по всему, являлась кабинетом моего мучителя. Я упала на пол, поскольку холуй Марка не стал церемониться, снова больно ударившись коленями. С пола обвела взглядом помещение. Вдоль левой стены расположились стеллажи с книгами, папками и прочим добром. У противоположной стены стоял большой кожаный диван. По центру находился стол, за которым восседал в огромном кресле мой ночной кошмар. Он вальяжно курил сигару – еще один запах в копилку моих триггеров – потягивал коньяк и смотрел на меня.

– Тебе там удобно? – издевательским тоном поинтересовался он. – Если нет, можешь сесть на диван.

Нервно сглотнув слюну, я поспешила послушаться, неуклюже просеменив к кожаному монстру, и присев на самый край, сложила на коленях руки, крепко сцепив пальцы в замок. Марк не спешил, наслаждаясь сочетанием вкусов сигары и элитного алкоголя.