Мия Шеридан - Жизнь – безумная штука, Карсон

Но Грейс действительно поделилась со мной личным, вот так просто. И от этого признания не она, а я почувствовал себя неловко.

Протянув ей монетку, я отошел в сторону, наблюдая, как она прицеливается и делает бросок, согнув руку в локте.

Пока Грейс сосредотачивалась, я изучал ее лицо. Черт, она и правда очень красивая девушка. Обладательница той классической красоты, на которую хочется смотреть не отрываясь, так гармоничны ее черты. А еще она была сексуальной – стройной, но с округлостями во всех нужных местах. Держу пари, когда она выходит утром из душа, она так же хороша, даже без всякого намека на макияж. Мой член дернулся в штанах при этой мысли. Вот для этого сейчас точно не время. Чтобы отвлечься от образа выходящей из душа обнаженной Грейс, я ощутимо прикусил себе язык.

Грейс бросила монетку. Я наблюдал за ее броском. Секунда, и монетка со стуком приземлилась прямо в цель. Я не удержался от смеха, когда Грейс вскрикнула и вскинула руки в победной позе.

Но подождите-ка, в этом, в сущности, не было ничего смешного. Разве что выражение восторга на ее лице всколыхнуло во мне желание подхватить ее на руки и сжать в объятиях. Всего на миг, пока я не вспомнил, что не люблю объятия. Ни с кем. Никогда.

Я вздохнул и попытался изобразить как можно более скучающий вид.

– Так что ты хочешь узнать обо мне?

Она прищурилась и в нетерпении облизнула губы, так, что я снова, теперь невольно, прикусил язык. Грейс опустилась на пол и подтянула ноги к груди, прикрыв их подолом, как уже делала раньше. Я ждал ответа.

– Секрет, который ты никому прежде не рассказывал, да? – задумалась она. – Ладно. Почему ты снимаешься в порно?

– Это вовсе не секрет, – усмехнулся я. – Это забавно, и за это отлично платят.

Она нахмурила свои аккуратные бровки.

– Нет, Карсон. Почему ты на самом деле снимаешься в порно?

– Не у всех, кто снимается в порно, испорченное детство или темное прошлое, – я отмахнулся от ее вероятных намеков. – Эта индустрия сильно изменилась за последние годы. Уровень безопасности довольно высокий, за этим тщательно следят.

Грейс продолжала молча на меня смотреть. Вздохнув, я тоже опустился на пол. Неужели я действительно углублюсь в эту тему, да еще с незнакомкой? С этой принцесской?

Минуту или две я сидел неподвижно, уставившись на двери лифта, а после, почти против собственной воли, заговорил:

– Моя мать была порнозвездой в восьмидесятых. Однажды она забеременела. Насколько знаю, это случается нечасто, но если все-таки случается, то проблема решается быстро. Но она не стала сообщать об этом. Так что я ублюдок от одного из сотни подобных мне ублюдков. Как тебе такая сказка, Лютик?

Она смотрела на меня широко распахнутыми глазами, а ее губы приняли форму буквы «о».

– Но это все равно не объясняет, почему ты это делаешь.

– Я фактически рожден для этого, детка, – хмыкнул я. – Сотворенный в грехе и похоти. И мне суждено делать то же самое.

– Это не твоя вина, что ты был… – И черт бы меня побрал, если эти ясные голубые глаза не были полны жалости. Я почувствовал, как внутри меня что-то сжимается, и мне дьявольски не понравилась эта реакция.

– Нет, как и не твоя в том, что у тебя такой хорошенький ротик. Но, может, если ты подползешь немного ближе, мы сможем воспользоваться данными нам Богом преимуществами, чтобы ближайшие пару часов прошли немного быстрее.

Ее щеки заалели.

– Я поняла, для чего ты это делаешь. Этакий ходячий секс, да? Но это всего лишь маска. Все ради того, чтобы скрыть тот факт, что ты стыдишься самого себя.

– Мой маленький доктор Фил, снова вы? – я громко рассмеялся. – Скажи мне, где ты получила степень по клинической психологии? В Университете Брехни Собачьей? А себе диагноз поставить сможешь? Осознаешь, что вся эта игра в идеальную принцесску – попытка примириться с мыслью, что вместо брата должна была умереть ты? Но знаешь что? Твой брат умер. И все твои хреновы старания уже ничего не изменят.

Она судорожно вздохнула, в ее глазах отразилась боль. Я тут же почувствовал себя полным дерьмом.

– Ах ты ублюдок! – прошипела она, вставая на колени, и прямо так рванулась в мою сторону. Почти мгновенно боль в ее взгляде сменилась гневом.

Я тоже вскочил. От ее ублюдочной брани у меня сжалось сердце. Она намеренно использовала это слово, потому что я сам ей его подсказал.

– Ханжа, – прошипел я в ответ.

– Мужик-шлюха!

– О, как изобретательно, Снежная королева.