Владимир Козлов - Родственник дьявола

– А кто такой Буран? – допытывался следователь. – Что-то такой клички в деле не фигурирует.

– Буран, – это в моём городе директор частного клуба «Атлант»

– Подробнее, пожалуйста мне об этом Буране и его клубе? – приготовился он записывать показания Клауса.

– Этот платный клуб находится в бомбоубежище ГПТУ – 4, – начал объяснять Зингер – Я посещал его полгода и ни разу он не пустовал. На фитнес, мода в обществе сейчас бешеная вот и я решил придать чуток тонуса своим мышцам. С завсегдатаями я ни с кем не общался. Да они меня бы и не подпустили бы к себе. Я для них был чужак с узкими плечами. И возрастом я к ним не подходил. Они все были накачанные и молодые ребята, как на подбор. В кожаных куртках с наглым поведением. И с ментами они хорошо дружили, так как очень многие ваши коллеги просто жили в подвале Атланта. И я думаю, если бы вы о Буране ничего не знали, то не пришли бы ко мне. Не надо мне лапшу на уши вешать.

Сазанов оставив без внимания отпущенные претензионные последние фразы Клауса, недоверчиво сверлил его своими глазами.

– То есть вы хотите сказать, что эта армия спортсменов была криминогенной?

– Я ничего не хочу сказать, но когда я поднялся на зону, то многие бойцы из Атланта досиживали здесь свои карликовые срока. Так что вы чуточку пошевелите мозгами, а мне не шейте того, в чём моей вины нет.

Сизов тогда ушёл удовлетворённый разговором, а через два дня вновь появился с более подозрительным лицом и нитратной речью.

– Прошу садиться, – дружелюбно предложил он Клаусу и вдруг перешёл на повышенный тон: – Однако вы смелый человек! Решили своим хладнокровием подействовать на меня. Вы же знали, что Буранова, похоронили неделю назад на кладбище Белой поляны.

– Впервые слышу, – присвистнул Клаус, – для меня это новость. Знать и его бог покарал?

– Бог никого не карает, Бурана нашли в своём клубе с загнанной ему до ручки отвёрткой в ухе.

– Ну вот теперь всё прояснилось, – засмеялся Клаус. – Он их всех дурил, сказал, что его обокрали. Наверное, сам к рукам общак прибрал, а на меня свалил, когда я уже сидел за хранение оружия.

Тогда этот следователь ушёл от Клауса, как и раньше не солоно хлебавши. Виктор думал, что всё на этим их встречи окончились, но нет. Он появился в тот день, когда из-за решёток камеры отчетливо были видны обильные слёзы неба, сопровождаемые оглушительным громом и ослепительными молниями. Клаусу общаться с ним уже не хотелось, его нудные и однообразные вопросами, навевали тоску и наводили грусть. Когда Сазанов начал задавать вопросы не по делу, Клаус неожиданно рассмеялся.

– Что вас так развеселило Зингер?

– Мысленно прикинул, сколько бы денег ушло на ваше погребение.

– Это что уже угроза? – привстал со стула Сазанов.

– Ну что вы, – спокойно сказал Клаус, – это я для вас составляю ориентировочную смету на ритуальные услуги. Сами посудите вашему лицу гримёр уже не понадобиться. Копаясь не там, где нужно, оно стало соответствовать мумии и сами вы с ног до головы пропахли формалином.

– Хватит молоть чепуху Зингер, – сурово сказал Сазанов. – Я, конечно, дурак, но не до такой же степени. Все приговоры этим спортсменам исходили от вас. И я это докажу вскоре.

Он допил из горлышка остатки воды в бутылке, и пригладив ладонью свои редкие волосы удалился из допросной камеры.

И не известно, чем бы закончились его визиты на зону к Клаусу, если бы на одной из зон не погиб очередной компаньон из той шестёрки что вершили беспредел над Зингером.

Остальных двух человек имеющих большие срока Бака и Фрукта отправили досиживать в Мордовскую Сосновку. Только после этого Клауса оставили в покое. А через полтора года в молельной комнате колонии, кореша ставили свечи за упокой Бака и Фрукта.

После этой новости, напряжение спало совсем. Прекратились визиты дознавателей с воли. К Зингеру начали относится ещё более вежливо и почтительно, включая всю администрацию колонии, начиная от простого контролёра и кончая хозяином.

Глеб после такого резкого улучшения в отношениях к его другу, посещал колонию без всякого графика, словно инспектор УФСИН. На короткие свидания он заходил без всякого шмона, впрочем, как и покойная дочь Зингера. Передачи продуктов были без ограничения веса и досмотр проводился, поверхностно, для видимости.

– Тогда подобные смерти прошли по всей России, – заговорил с собой Клаус. – По сути дела это была самая настоящая война воровского ордена с наглыми людьми. Эти люди, накачав свои бицепсы вдруг почувствовали себя хозяевами жизни, не понимая, что силой духа всегда можно одолеть любого безмозглого богатыря, не говоря уже о убойной силе «товарища Маузера». Пропускная способность на кладбищах в те времена ежедневно росла. «Дураки!» —сказал он. – Жить бы ещё, а они ударились в дурацкую философию силы, а не ума.