Наталия Доманчук - Теорема страсти

– Не выдумывай! Вот есть кольцо, – он махал им перед носом Андрея, – его и ремонтируй. Не нужно тут никаких бриллиантов добавлять, понял?

– Ну у тебя же есть несколько бриллиантов и гранильный станок, почему бы не приделать вот тут, в самом верху, один маленький камень?

– Потому что тебя об этом никто не спрашивал! Сделал свое дело, которое тебе заказали, – и гуляй смело!

Дядя Кирилл был довольно своеобразным человеком и довольствовался малым, когда Андрею нужно было все и сразу. У дяди не было семьи: жена умерла от рака пять лет назад, а детей в браке у них не было. После ухода жены этому пожилому мужчине жить не хотелось, и он работал только для того, чтобы продержаться на плаву. Андрей часто видел, как он, склонив голову, просто сидел и смотрел в одну точку на полу или на столе, видимо, вспоминал счастливую юность или любимую жену. Ушел он так же тихо от сердечного приступа. Андрей нашел его на стуле, правда, голова была запрокинута, а огромные руки плетьми повисли вдоль туловища. Свою двухкомнатную квартиру он так и не приватизировал, поэтому ее забрало государство. Это случилось в то лето, когда Андрей получил диплом. Работать по специальности не было смысла идти, страна развалилась и почти все дипломированные специалисты стали челноками. Так как других идей, как зарабатывать на жизнь, кроме ремонта золотых украшений у него не было, он продолжил работать в мастерской дяди, только теперь аренда помещения легла на его плечи. Сначала он трудился один. Днем занимался тем, что поступало от заказчиков, а вечером начал реализовывать свою главную задумку – предлагать украшения не просто по каким-то готовым, довольно скучным моделям, а делать что-то кардинально новое, с собственным дизайном и в сотворчестве с клиентом. На удивление у него стало очень хорошо получаться: заказчики с большим энтузиазмом относились к его предложениям и делали заказы на крупные суммы. Через три месяца он взял первого помощника, еще через полгода двух других и переехал в просторное помещение. По мере раскрутки сервиса стали появляться постоянные клиенты, которые приводили новых заказчиков и соответственно хороший доход. Многие интересовались, нет ли у него бриллиантов, и Андрей понял, что пора действовать более масштабно, а не как его дядя и даже не как родители, ремонтируя чужие ювелирные изделия и этим зарабатывая себе на хлеб с маслом. У него появилось огромное желание открыть свой бизнес. А страна, в которой каждый день происходили какие-то изменения, давала надежду на большие возможности.

– Андрей Александрович, этот подъезд или следующий? – тихий голос водителя вырвал Андрея из воспоминаний.

– Этот, припаркуйся вон там, – он указал рукой и вышел из автомобиля.

Задрав голову наверх, он посмотрел на давно забытый балкон на третьем этаже. Сейчас он утопал в цветах: анютины глазки сиреневого и малинового цвета. Андрей совершенно не разбирался в садовых цветах, но эти откуда-то знал.

Из подъезда как раз вышла женщина, и он поспешил, чтобы пройти, ведь ключа от домофона у него не было.

Когда он поднялся на третий этаж, руки заметно дрожали, а сердце билось, словно у подстреленной птицы. Жутковатый холод перехватил дыхание, только он нажал на звонок и послышались шаги.

Виктория открыла дверь резко, нараспашку и замерла с открытым от удивления ртом.

– Привет, – каким-то не своим голосом произнес Андрей.

Она молчала, только взгляд стал ожидающим.

– Прими мои соболезнования. Я узнал, что ты потеряла отца и мать.

Виктория еле заметно кивнула:

– Спасибо. Это все? – она подняла подбородок, и ее холодные глаза моментально создали между ними барьер.

Андрей не знал, что говорить, он застрял в пространстве и, с жадностью рассматривая ее лицо, скользил взглядом по точенным скулам, губам, длиной шее. Не контролируя себя, он сделал шаг вперед и, как шесть лет назад, провалился в бездну ее васильковых глаз. Он уже был готов наплевать на все, лишь бы снова прижать ее к себе, вдохнуть аромат волос, дотронуться до лица, ощутить гладкость ее кожи кончиками пальцев, провести по губам, а еще лучше наклониться и поцеловать.

– Мама! – детский голос вернул Андрея в горькую действительность.

– Иди в комнату, я сейчас приду.

Но мальчишка не шевелился и с интересом наблюдал за гостем.

– Никита, я попросила тебя уйти в комнату.

Мальчику было года четыре, может, пять: серые большие любопытные глазища, русый короткий ежик волос с непослушным вихром на виске, который он уже второй раз безуспешно пытался пригладить. Когда Андрей был маленьким, он делал то же самое со своим вихром, правда, тот с годами полностью исчез.