– Давайте-ка вы прямо сегодня в ЗАГС проедете, – вдруг подала голос свекровь. – Вот прямо отсюда. Сейчас мальчики из милиции-полиции, из суда кто-нибудь позвонят и попросят, чтобы вас сразу расписали.
– Бабушка, что ты такое говоришь? – почти хором произнесли моя тринадцатилетняя дочь и Костин сын Родион.
Дети хотели настоящую свадьбу.
– А мы с Полиной Петровной сейчас возьмем ребят из милиции-полиции и еще вон Васю и поедем выселять эту шалаву из Костиной квартиры. Чтобы духу ее там не осталось. Погуляете потом. Или сегодня.
А лучше и сегодня, и потом. Но с этим делом нужно закончить раз и навсегда! Сегодня! Чтобы духу этой Лильки в твоей жизни не осталось!
Вася – это барабанщик из Костиной группы, самый мощный внешне из музыкантов. Он мгновенно выразил готовность составить компанию Костиной матери в таком благородном деле. Сотрудники правоохранительных органов, присутствовавшие в зале (как я поняла, по велению души, а не профессиональной необходимости), как один согласились помочь в наведении порядка в личной жизни рок-звезды. Если в личной жизни каких-нибудь рок-звезд вообще возможно наведение порядка.
– Так, дамы, господа, секундочку, – послышался низкий хорошо поставленный мужской голос, который его обладатель вроде даже не повышал, но он разнесся по всему залу, дошел до всех уголков и каждого присутствовавшего человека.
Оказалось, что нас уже какое-то время слушает председатель суда, тоже большой поклонник Костиного таланта. Сколько у Кости поклонников! Я всегда этому поражалась. Мне самой медведь на ухо наступил. Но Костины песни – это в первую очередь тексты. И эти тексты берут людей за душу. Я сама рыдала, когда просто прочитала текст песни, которую он написал в двадцать три года после смерти жены. Крик души, одна сплошная боль, открытая рана, на которую сыпется и сыпется соль…
Его музыканты говорили мне, что самые радостные песни он написал после встречи со мной. В его текстах появился совсем другой дух. Было видно, что он счастлив. А после встречи с Лилькой эта радость ушла. Да и он вроде написал всего две песни, и народ их не принял. То есть они не звучали из каждого утюга, как предыдущие, я даже расстроилась, прочитав комментарии.
Еще он частенько высказывается на политические темы, на злобу дня – по любым вопросам, у него много стеба, он просто развлекается. Он сам говорил, что никогда не знает, что его может подвигнуть на написание текста. Вначале всегда текст, а потом он слышит музыку. Слова порождают музыку, соединяются, сливаются с ней – и получается нечто единое.
Тем временем председатель суда, которого звали Виталий Иванович, представился всем присутствующим (тем, кто его не знал) и объявил, что сделал вполне определенный вывод из услышанного: на Константина Алексеевича Мартьянова как-то воздействовали. Вероятнее всего, некие действия производились регулярно, от чего он был сам не свой, совершал нетипичные для себя поступки и сейчас не может поверить, что их совершил.
– Так?
Виталий Иванович посмотрел на Костину мать, потом на продюсера, музыкантов, сына. Все кивнули.
– И никому из вас не пришло в голову отвести Константина Алексеевича к врачу, чтобы хотя бы сдать кровь?
– А вы попробуйте его куда-нибудь отвести, – хмыкнула Костина мать.
– Не только попробую, а отведу прямо сейчас, – объявил Виталий Иванович. – Хотя, конечно, раньше надо было. Сейчас, как я понимаю, пелена спадать начала. Кровь надо сдать обязательно. И волосы на анализ. В волосах всякая дрянь дольше всего задерживается.
В качестве примера Виталий Иванович привел эксгумацию тела Елены Глинской, матери Ивана Грозного, через несколько столетий после смерти. Современные ученые смогли доказать то, что люди подозревали с момента ее смерти. Соли ртути все еще оставались в волосах.
– А завтра я лично отвезу Константина Алексеевича к очень хорошему гипнологу, – добавил председатель суда.
Костя, который так и стоял на коленях передо мной, попытался влезть с комментариями.
– Константин Алексеевич, вы – наше национальное достояние. И все присутствующие и не только присутствующие в здании подведомственного мне суда хотят, чтобы вы и дальше радовали нас своим творчеством. – Виталий Иванович посмотрел на меня. – Как я понимаю, вас он может послушать, если вообще кого-то послушает?
– Дайте мне сделать любимой женщине предложение! – заорал Костя.
– Делайте, и идем в лабораторию. Людочка, я тебя вроде тут где-то видел?
Читать дальше