Лада Рождественская - У причала

Лицо женщины еще больше побледнело, но взгляд, наоборот, стал отчужденным, потерянным.

– Он так часто говорил мне о любви. Обещал жениться и заботиться обо мне всю жизнь. И это обязательно бы произошло. Я знаю, Клаус смог бы сделать меня самой счастливой на свете. Он был моим благословением и безумием одновременно. Родители и друзья пророчили нам прекраснейшее будущее. Я каждый день представляю себе точку невозврата, где существую в параллельной вселенной, созданной из грез.

Хозяйка дома сложила руки на груди и устремила взгляд в потолок, будто пытаясь там разглядеть ту самую вселенную. Так дети смотрят на желанную игрушку на прилавке магазина, зная, что никогда ее не получат. Парень нервно поерзал в кресле и тоже взглянул на потолок, где, конечно же, ничего не было.

– Расскажи мне о нем еще что-нибудь. – Попросил он.

Женщина вздохнула.

– У Клауса были очень красивые янтарные глаза. Именно янтарные, такие яркие, цвета теплого меда. И темные волосы почти до плеч. Он никогда не менял прическу. Не помню точно, какого Клаус был роста, но точно выше среднего, с фигурой атлета, которой он сам в себе не замечал. А когда он улыбался, на его щеках всегда проступали такие детские ямочки, они совсем не сочетались с серьезным греческим профилем.

– А чем же занимался такой завидный жених? – Юноша попытался сострить, но быстро заметил, что его шутка не удалась.

При упоминании о карьере возлюбленного лицо Мэри стало чернее тучи. Она начала нервно теребить кончики волос и бросать потухший взгляд на задвинутые шторы лоджии.

– Хочешь, я открою окно? – Быстро спросил Ян, догадавшись о мыслях собеседницы.

В ответ та благодарно посмотрела на него и кивнула.

– Родители Клауса выросли в нищете и сильно разбогатеть им так и не довелось. Отец – простой рыбак, а мать заурядная заведующая библиотекой. И, конечно, все надежды были возложены на единственного сына.

Глаза гостя широко распахнулись. Он сделал над собой усилие, чтобы перестать хлопать своими длинными ресницами.

– Неужели помимо всего прочего твой возлюбленный взял на себя еще и бремя добродетеля?

Женщина устало махнула рукой.

– Не думай, он совсем этого не хотел. – Взор прекрасных глаз на минуту стал тяжелым. – Иногда родители просто не оставляют выбора своим детям. Клаусу пришлось с ранних лет подрабатывать на стоячих суднах матросом. Как ни странно, тогда-то он и полюбил море…

– Так значит, Клаус моряк? – Не удержавшись, выпалил Ян, не дав собеседнице закончить.

– Да, был им… Мой Клаус был моряком…

Прошло какое-то время, прежде чем Мэри заметила, что воздух сгустился от свинцового молчания. Юноша понял, что хозяйка впала забытье после сказанного, но не осмелился ее потревожить.

– Прости, кажется, я потерялась в воспоминаниях. Мне очень тяжело передавать словами то, что хранилось в сердце, скованном цепями беззвучия. Это больно… и я брожу по своей памяти, как первооткрывательница.

Измученный голос перешел на хрип.

– Давай закончим на сегодня. Думаю, и Нанна тебя уже ждет.

Ян понимающе кивнул и с благодарностью погладил руку своей собеседницы.

– Спасибо, что уделила мне время. Надеюсь, у тебя оно еще найдется в ближайшие дни.

Парень встал из уютного кресла и направился на кухню, захватив с собой поднос.

– Не стоило, я бы сама все убрала. – Послышался нежный голос из соседней комнаты.

Но юноша, словно не разбирал слов. Ему безумно хотелось сделать хоть что-нибудь хорошее для этой потерянной души, которая смогла открыться незнакомому человеку только ради его любопытства.

Уже стоя на пороге, Ян в последний раз за день обернулся на женщину. Казалось, что эти полчаса диалога еще больше иссушили ее и без того тонкое лицо. Бледная кожа стала похожа на пергамент, а впалые глаза заметно потемнели.

– Приходи ко мне завтра, если будет время, я приготовлюсь рассказывать дальше.

– А когда именно ты свободна?

Мэри ласково улыбнулась.

– Я всегда свободна для хорошего слушателя.

***

Блуждая по узким улочкам по дороге домой, парень не переставал прокручивать у себя в голове все, что случилось с ним за день. Странно, но впервые за долгое время хотелось домой. Словно тоска Мэри по домашнему уюту и семейному очагу передалась и ее новому приятелю. Яну не хотелось, как обычно, оттянуть время и прогуляться по какому-либо новому маршруту, ноги сами тянули его по хорошо знакомой дороге.

Буквально в четверти мили от дома зазвонил телефон.