Елена Тюрина - Наследники графа. Александрин

– Нет, я никуда не собираюсь бежать. Мне есть, что терять здесь.

Анри понимающе кивнул.

– Вы не общаетесь с графиней? – спросил аббат.

– А что мне с ней обсуждать? То, как прошло ее романтическое путешествие во Флер Нуар с Монфором?

Он был готов наговорить ей много чего, хотел даже избить ее, или просто уничтожить. Но в нем всегда жил один страх, который его сдерживал. Даже не страх, а какое-то необъяснимое словами чувство вины перед ней. Хотя этого он бы никогда не признал. Он любил ее, а она сошлась с его другом! Потаскуха.

– Когда я заезжал туда, Монфора там не было. Ну, Бог с ним… Мне кое-что другое интересно. Я думаю, за столько лет нашей дружбы заслужил право на некоторую неделикатность.

Арман вопросительно смотрел на аббата, ожидая продолжения.

– Ведь ваши отношения с герцогиней де Кардона не ограничиваются тем, о чем известно вашей супруге?

– Намекаете, что я сам не безгрешен? – бесстрастно поднял бровь граф.

– Не то чтобы…

– Объясните, что вы имеете в виду.

– Недавно по известному нам с вами делу мне довелось побывать у принца Конде. Там я познакомился с очень приятным молодым дворянином. И вспомнил, что несколько лет назад герцогиня ходатайствовала перед принцем о пятнадцатилетнем юноше, которого благодаря ей приняли в армию под его командование.

Тут следует уточнить, что великий полководец принц Конде, сначала выступавший на стороне королевы и Мазарини, и даже помогший им выехать из Парижа, позже из-за своей дерзости по отношению как к кардиналу, так и к самой Анне Австрийской, был арестован и заключен в Венсенскую тюрьму. Но это только заставило еще больше разгореться междоусобную войну, теперь уже возглавляемую сестрой принца Конде герцогиней де Лонгвиль. Этот период даже получил в истории название «Фронда Конде». Мятежники требовали освобождения принца, и королеве пришлось пойти на уступки. Но у принца были отобраны замки и все обещания, данные ему королевой, оказались обманом. Поэтому он возглавил новый мятеж против Мазарини. Его активно поддерживали испанцы. И во многом благодаря им Фронде удавалось еще держаться. Однако со временем почти все аристократические союзники покинули Великого Конде.

Но вернемся к рассказу Анри.

– До этого мальчик жил в имении Лабранш. Он получил дворянское воспитание, знает несколько языков. Во время его нахождения в Лабранше к нему не раз приезжал один солидный господин – граф де Куси, которого он называет своим благодетелем. Также в разговоре со мной он упоминал знатную даму – герцогиню де Кардона, которую он, по его словам, любит как мать и которая помогла ему попасть на службу. Правда, он отметил, что всегда мечтал служить на море. Но герцогиня распорядилась его судьбой на свое усмотрение. Юношу этого зовут Жан Огюст Леонар де Лабранш. Он считает себя круглым сиротой и почему-то носит титул виконта.

– Очевидно потому, что Лабранш – это виконтство? – невозмутимо спросил Арман.

«Его хоть что-нибудь может вывести из себя?» – подумал аббат.

Дело в том, что титул виконт чаще всего не даровался монархом, а переходил по наследству. Виконтами были все сыновья графа, но только старший после смерти отца получал графский титул.

Дюамель-Дюбуа выжидающе смотрел на друга. Наконец тот поднялся, прошел по комнате, остановился у камина, спиной к Анри, и заговорил:

– Это случилось, когда мы уже жили в Испании. За несколько лет до рождения Александрин, – глухим голосом произнес Арман. Потом, прохаживаясь по комнате, продолжал: – В октябре 1633 года мне выпала честь присутствовать на королевской охоте. Но день тогда выдался совсем неудачный для подобных развлечений. Двор выехал в лес на охоту, и вдруг начался ужасный ливень. Ища место, где бы укрыться, я направил коня в самую чащу. Весь промокший до нитки, наконец, набрел на какое-то жилище. Потом оказалось, что это был заброшенный дом местного блаженного – то ли отшельника, то ли сумасшедшего. Человек этот недавно умер, и его жилище пустовало. Но не в тот день. Подъехав ближе и спешившись, я обнаружил у коновязи гнедую кобылу. Идти мне больше было некуда, и я постучал. Открыла двери молодая женщина. Красивая темноглазая брюнетка. На вид ей было двадцать-двадцать два, не больше. Это все, что я знал в тот момент об этой незнакомке. Она явно обрадовалась моему визиту. Пригласила в дом, сказала, что тоже нашла это место, укрываясь от ливня и что очень напугана, потому что заблудилась и потеряла свою служанку. Уже темнело, дождь не прекращался, а наоборот – еще более усиливался. И все говорило о том, что предстоящую ночь нам придется провести в этой хижине. Незнакомка не пожелала называть свое настоящее имя, ограничившись вымышленным. Я же сказал, кто я. Комнат в доме было две, поэтому нам ничего не мешало разместиться на ночлег. Я рассчитывал хорошенько отдохнуть и выспаться. Но поверьте, Анри, когда просыпаешься среди ночи от того, что тебя одаривает ласками красивая обнаженная женщина, уже не до размышлений о супружеской верности. Я бы забыл о том случае, если бы не мальчик трех месяцев от роду, подброшенный мне спустя год в замок, и записка от его матери с просьбой приютить малыша, пока сама она находится в изгнании. Вы наверняка помните, что как раз тогда герцогиню за какие-то интриги выслали из страны…