Анастасия Кольцова - Мерзавец на порше

– Есть, – недовольно бурчу я.

– Вот и отлично, – потирает руки Игорь. – А если разобьёшь мою машину – будешь ещё год моей рабыней, так и прописано в договоре.

– В договоре? Ты ещё и договор составил? – мне снова хочется наброситься на этого мерзавца с кулаками.

– А ты как думала? Конечно, мы же деловые люди, на экономистов учимся, – издевается надо мной Игорь. – Давай, переодевайся, и пойдём ко мне, подпишешь.

– Меня и мой халат вполне устраивает, – я скрещиваю руки на груди. – Давай, пошли уже, посмотрим твой договор.

– Ну, если хочешь в халате, иди в халате, как-никак, теперь мы не чужие друг другу люди, – разводит руками мерзкий мажор, и выходит из кухни. Обувается в коридоре, и мы выходим на улицу.

Пока мы идём к дому Игоря, я обдумываю сложившуюся ситуацию.

Готовить устрицы? Возить пьяного? К счастью, Игорь оказался парнем с бедной фантазией, так что мне нечего бояться. Ну, побуду его поварихой и водителем, с меня не убудет. Зато этот придурок простит папины долги.

Хорошо, что мерзкий тип поверил в то, что я не девственница, не представляю, что бы я делала, если бы он всерьёз решил со мной переспать. Наверное, снова показала бы ему средний палец, потому что мой первый раз случится с любимым человеком, а не с каким-то зарвавшимся мажором.

– Прошу, – Игорь открывает передо мной дверь своего особняка, и я захожу внутрь.

Домик мажора оказывается очень стильным – проходя мимо кухни, отмечаю классную барную стойку из чёрного мрамора, а лестница, ведущая на второй этаж навевает мысли об Эрмитаже. Вслед за Игорем захожу в одну из комнат второго этажа, по-видимому, кабинет, мажор пафосно усаживается за стол, закинув на него ноги, и указывает мне на стул напротив. Сажусь, мерзавец носком ботинка пододвигает к моему краю стола договор, и я начинаю читать.

Беркутов и правда оказался ненормальным – не поленился обратиться к юристу, чтобы составить эту бредовую бумажку, не думаю, что он сам всё это написал. В договоре прописано всё, что только можно – и моё наказание в случае невыполнения условий, и мои многочисленные обязанности. А ещё то, что если я на протяжении года буду выполнять все прихоти Беркутова И.И., долги моего отца Ковалёва А. Ю. будут навсегда прощены и забыты.

– Быть доступной в любое время суток? А если у меня телефон разрядится? – я поправляю халатик и закидываю ногу на ногу.

– Смотри десятый пункт, за несоблюдение договора срок твоего рабства увеличивается на год, – ухмыляется Беркутов. – Та что в твоих интересах следить за тем, чтобы твой телефон был всегда заряжен.

– А если тебе вздумается использовать меня как водителя, а я буду пьяной? – не сдаюсь я.

– Ну что ж, будешь вести машину пьяной на свой страх и риск. И не забывай – разобьёшь мою любимую тачку, будешь наслаждаться своим рабством в два раза дольше, – в карих глазах Игоря пляшут насмешливые искорки.

– Беркутов, ты больной, – я беру со стола ручку, расписываюсь в договоре, и протягиваю его однокурснику.

Он с самодовольным выражением смотрит на мою подпись, опускает ноги со стола на пол, ставит свою, и мерзко ухмыльнувшись, прячет договор в ящик стола.

– Ну что, всё, я свободна? – сердито спрашиваю я.

– Пока да, – Игорь встаёт из-за стола. – Не забывай, в любое время суток, так что слишком крепко не спи.

– Проблемами с памятью не страдаю, – я поднимаюсь со стула, и, встряхнув мокрыми волосами, выхожу из кабинета.

– Самостоятельная, да? – внезапно Игорь оказывается передо мной, со всей дури вжав меня в стену коридора.

Его руки больно сжимают мои запястья, и я еле сдерживаюсь, чтобы не вскрикнуть. Ну уж нет, такого реакции мерзкий мажор от меня не дождётся!

– А что, если да? – насмешливо бросаю я в лицо Беркутову.

– Мы это исправим, – ухмыляется Игорь, отпуская мои запястья. – Беги, Лера, наслаждайся последним днём свободы, договор вступает в силу уже завтра.

Вернувшись домой, я застаю отца всё так же сидящим на кухне.

– Прости меня, дочка, я так перед тобой виноват, – говорит мне папа, когда я усаживаюсь за стол напротив него.

– Ничего страшного, всё путём, я с этим разберусь, – я пододвигаю к себе вазочку с конфетами. – Может чаю попьём?

– Давай, сейчас заварю, – папа встаёт, и идёт ставить чайник.

А я начинаю уминать конфеты.

– Хорошо, что мама этого не застала, это разбило бы ей сердце, – устало говорит папа, заварив зелёный чай и разлив его по кружкам.

Я киваю. Моей мамы не стало два года назад, когда я училась в десятом классе. Авария с летальным исходом. Тогда я и стала такой колючей – мне было тяжело перенести эту потерю, и я отрастила броню. Плюс, в моей жизни произошло ещё кое-что неприятное, о чём я предпочла бы не вспоминать.