Андрей Данилов - Безбожник, или Исповедь

Мне повезло, меня и ещё со мной пять человек, купил пьяный прапор – как в кино « ДМБ » (я уж думал – не было ли с нами Охлобыстина, так правдиво он написал сценарий к этому фильму). Мы даже прыгали с поезда на ходу, потому что на сибирской станции, куда нас вёз прапор, остановки не было запланировано у локомотива, а нам так, видимо, хотелось послужить Родине.

Вот и приплыли, как говорится. Берите верёвки с мылом и вешайтесь, духи бесплотные, вы в армию прибыли. Волосы у меня были до плеч и поэтому приглянулся кому-то из «дедушек», который так и сказал: «Подстрижёшься – пришибу тебя и парикмахера, так ему и скажи!» Поселили нас в карантин, казарма на восемьдесят человек, мы в своей гражданке, баня будет тока завтра, видимо, тогда и переоденут.

Часть какая-то странная – гражданская оборона (ха-ха)…тут и краснопогонники и чёрнопогонники разномастные какие-то приходят нас шмонать на наличие хороших и им нужных вещей. Тот пьяный прапор вроде был чёрнопогонник, и это радовало, потому что в красных как-то казалось западло; была в то время ассоциация с внутренними войсками охраны зеков – бред какой-то, на самом деле. Шмон дедов и помазов (черпаков ) меня обошёл, потому что тот, который запретил меня стричь сказал,что я пойду ночью с ними в самоход, деревня была за пять-шесть километров от части. И зачем мне это надо, я же Родину пришёл защищать, а тут, похоже, до этого нет никому никакого дела, духи мы пока бесплотные, говорят, и это – весь первый год! Вот я и думаю – приплыли, блин!

До вечера нас успели отвести в столовую строем, но пока ещё без песни, кормили не мамкиными пирожками, а перловой кашей, которую тоже есть можно, и даже вкусно бывает, в зависимости от того, какой повар на смене. И опять в казарму, мы – в карантине, это когда человек восемьдесят живут в одной большой комнате с двухъярусными панцирными кроватями по бокам , то есть это просто казарма, отданная на время призыва молодого пополнения под карантин до присяги.

Как оказалось впоследствии, наш полк в этом деле пополнения существовал как перевалочный пункт Краснознамённого Военного Сибирского округа, и наша разношёрстная команда многонациональной страны советов, собранная со всех краёв необъятной Родины. Вечером за мной, как ни странно, пришли воины; насмехаясь над моими длинными волосами, забрали меня с собой, и я в первый же вечер рванул с «дедушками» на танцы в деревню. Не особо и хотелось в темноте бежать по полям и лесам, хотя Сибирь, как оказалась, была лысой (ой) , то есть без леса , равнина с околотками берёзовых рощ – всё, что я успел заметить во время бега , чтоб не засекли (хи-хи).

Уходили все в гражданской одежде или полугражданской, с элементами ремней и бушлатов, впрочем, вся деревня там так одевалась. Танцы как танцы, мне даже немного налили спиртной жидкости для храбрости, и я растворился в деревенской суете музыки и танцующих, но под конец этого веселящего действа остался один, мои однополчане, поснимав деревенских девок, разбрелись по деревне, а я остался на выходе из клуба один и на вопрос, где тут воинская часть, девчонки хохотали, не веря, что я солдат и призвался у них тут служить ещё два года.

Девчачий восторг от этой якобы шутки не прекращался. Махали рукой в сторону светящихся огоньков в ночи, говорили, что мне повезло или им повезло, что ещё два года. Пришлось идти ночью на свет вдалеке – напрямую по полям через овраг, и вот вскоре появились очертания воинской части – и где же этот лаз в бетонном заборе, уж не пойти ли через КПП, но, думаю, что это ваще была бы наглость, хотя присягу я ещё не принял, и мне по сути ничего не грозило….ох, как я ошибся…и лаз тот нашёл. Карантин на первом этаже и почему-то дверь не была закрыта ( как днём ), при входе воин в форме заорал «дежурный по роте на выход» -странный какой-то, чё орать-то , а там внутри вовсю шерстили «помаза» или у некоторых «черпаки», так назывались те, кто отслужил год, издеваясь над моими собратьями-духами .

Кто-то был на «электрическом стуле» – то есть с вытянутыми руками в полуприседе – пока не затрясутся руки , кого-то просто заставили выполнять работу по уборке, мойке и стирке, где-то слышались песенки под гитару и скулили побитые чурки (лица нерусской национальности) , везде был мат и грубая брань.

Время было уже часа три ночи и после вопроса «кто я такой», не успев ответить, получил леща. По привычке сдачи сразу , нападавший получил удар в челюсть, о чём я тут же пожалел, получая положенных «воспитательных», видимо, мягко говоря, тумаков, упал, но странно – ногами бить не стали, ждали, когда я поднимусь на ноги, но мой ответ, что был в самоходе на танцах, сбил их умыслы до нездорового удивления.