Тилли Бэгшоу - Сидни Шелдон. После полуночи

К счастью, у Кэролайн ушло минуты две, чтобы получить оргазм. Отдышавшись, она встала и промаршировала в душ, предоставив Джону сменить постельное белье. Ему не было нужды выполнять черную работу: Мерривейлы содержали небольшую армию слуг и горничных, убиравших особняк, больше похожий на дворец. Но Кэролайн настаивала, чтобы перестилал постель именно муж. Однажды, посчитав, что он неаккуратно заправил простыни, она разбила флакон с духами об его физиономию. Чтобы зашить рану, потребовалось шестнадцать швов – на левой щеке до сих пор остался шрам. Джон сказал Ленни, что на него напали хулиганы, и это, по его мнению, было не так уж далеко от истины.

Не будь Ленни, Джон покончил бы с собой много лет назад. Дружба Ленни, его искреннее теплое отношение, готовность пошутить, даже когда дела шли худо, были самыми важными в жизни Джона. Он существовал только ради работы в «Кворуме» и своих обязанностей, не ради денег или власти, которые они ему давали… нет. Он хотел, чтобы Ленни гордился им. Ленни Брукштайн был единственным, кто верил в Джона. Неуклюжий, застенчивый, физически непривлекательный, с рыжими волосами, бледной кожей и нескладной фигурой, Мерривейл никогда не был популярным. У него не было братьев и сестер, с которыми Джон мог бы поделиться своими неприятностями или отпраздновать скромные успехи. Даже родители разочаровались в нем. Конечно, вслух они ничего подобного не говорили. Да в этом и не было нужды. Джон чувствовал это, едва входил в комнату.

На свадьбе с Кэролайн Джон подслушал, как мать говорила одной из его теток:

– Конечно, мы с Фредом в полном восторге. Вот уж не думали, что Джон женится на такой умной привлекательной девушке. По правде говоря, мы вообще оставили всякую надежду на то, что он женится. То есть будем откровенны: он милый мальчик, но вряд ли похож на Кэри Гранта!

Тот факт, что собственная жена унижает его, больно ранил Джона. Но не удивлял. Люди презирали его всю жизнь. Ленни Брукштайн и его безмерное доверие были главной ценностью в жизни Джона. Он был обязан Ленни всем.

Конечно, Кэролайн так не считала. Ее зависть к Ленни и Грейс с годами только росла, и постепенно стала такой жгучей, что приходилось прилагать немало усилий, чтобы скрыть ее на людях. В беседах с глазу на глаз она называла Ленни стариком, а Грейс – стервой.

Но последнее время Кэролайн почти не давала себе труда притворяться. Ненависть была написана на ее лице. И поэтому события вроде вчерашнего бала становились тяжким испытанием для Джона. Его любовь к Ленни была преданной и огромной, но страх перед женой – еще большим. И Кэролайн отлично это знала.

За завтраком Джон пытался вести светскую беседу.

– Вчера мы собрали приличную сумму, особенно учитывая обстановку…

Кэролайн отпила кофе и не ответила.

– Ленни н-наверняка был доволен.

– Пятнадцать миллионов? – пренебрежительно рассмеялась Кэролайн. – Для старика это семечки! Он с таким же успехом мог выписать чек и покончить с этим. Но конечно, это означало бы, что придется обойтись без подхалимства! Все великие и прославленные твердят ему, какой он чудесный, благородный филантроп! И как же наша милая Грейс переживет, если ее снимок в тысячный раз не появится на страницах газет! Боже упаси!

Джон намазал тост маслом, избегая взгляда жены. Он по опыту знал, что гнев Кэролайн может вспыхнуть по любому поводу, а чаще – без повода. Одно неверное движение – и ярость обрушится на него.

Он снова проклял себя за трусость.

Почему он так ее боится?

Надеясь умаслить супругу, он промямлил:

– Кстати, Ленни пригласил нас в Нантакет на всю следующую неделю. Не волнуйся, я отказался.

– Какого черта?

– Я… я… полагал, что…

– Ты полагал?

Глаза Кэролайн от ярости едва не вылезли из орбит.

– Как ты посмел что-то полагать?

Джону показалось, что она собирается его ударить. К своему стыду, он услышал, как чашка дробно постукивает о блюдечко.

– Кто еще приглашен?

– Д-д-думаю, все. Престоны. С-сестры Грейс. Не знаю точно.

– Хочешь позволить Престону снова присосаться к Ленни и протиснуться на второе место в «Кворуме», отодвинув тебя? Господи, Джон! До чего же ты глуп!

Мерривейл открыл было рот, чтобы возразить, но тут же плотно сжал губы. В бизнесе дела ведут не так. Эндрю Престон даже не надеется занять должность Джона. И пытаться не станет! Не посмеет. Но какой смысл объяснять это Кэролайн?!

– Значит, ты хочешь поехать?

– Не хочу, Джон! Откровенно говоря, не могу придумать ничего хуже, чем торчать вместе с этой молоденькой дурочкой, женой Ленни, на каком-то Богом забытом острове, да еще целых семь дней! Но я поеду. И ты тоже!