Карина Исаева - Сбежавшая жена

Всю дорогу мы молчали. Я понятия не имела, как объяснить родителям причину своего побега, о чем им можно говорить, о чем нет. Мурашки бежали по телу, в машине меня укачивало. Когда мы приблизились к Босфору, я попросила таксиста срочно остановиться. Еле добежала до ближайшего общественного туалета, снова стошнило. Глаза цвета Босфора… Очередной позыв.

Всю оставшуюся дорогу либо мама, либо папа предлагали остановиться у аптеки или спрашивали таксиста, где находится ближайшая больница. Не выдержав, я выдавила:

– Давайте сначала доедем? В больнице мне ничем не помогут. Лекарствами себя пичкать я не хочу. Сперва нам нужно просто поговорить, – раздраженно вздохнув, родители согласились.

Мы остановились в домике на возвышенности, окруженном невысокими деревьями, из гостиной которого открывался чудесный вид на Босфор. Папа купил его, когда я училась в старших классах. И с тех пор мы с мамой приезжали сюда на неделю или на две каждое лето. Такое чувство, будто это было сто лет назад.

Папа вышел на рынок за продуктами, оставив нас с мамой наедине. Я рассказала ей о том, что из-за него я потеряла работу, оказалась запертой в четырех стенах, потеряла ребенка, а когда собиралась ему об этом сообщить, узнала о его любовнице и внебрачном сыне. Я не стала упоминать, что перед этим мне уже «посчастливилось» столкнуться с Афиной в нашей с ним квартире. И о своих деньгах, которые он бессовестно отдал своей матери, тоже упоминать не стала:

– То есть ты устроила поджог квартиры и сбежала в Стамбул потому, что Саид запретил тебе работать? И потому что у него есть сын от другой женщины? – мама смотрела на меня с недоверием:

– Камо, ты что-то недоговариваешь? – я нахмурилась, стараясь не разрыдаться. Ком застрял в горле, а сердце больно заколотилось. Я сжала мамины руки в своих ладонях, подсела к ней ближе:

– Да, мам, – честно призналась я: – Есть еще кое-что, о чем я не могу тебе рассказать. Потому что это касается не только моего супруга. Это касается его отца в том числе, – большие зеленые глаза мамы расширились. Она ответила не сразу, пару раз сделав глубокий вдох и выдох:

– Ясно. Это что-то опасное? – по прослеживаемому страху в ее взгляде, по тому, как побелело ее лицо, я поняла, о чем она подумала:

– Они никого не убивают. То есть, это не совсем то, о чем ты подумала. Они… – я облизала губы, пытаясь подобрать правильные слова:

– Саид… он… – впервые за несколько дней мне удалось озвучить его имя. Я даже мысленно не осмеливалась его произнести:

– Он очень опасный человек, мам. И мне будет спокойнее без него, – мама долго не отрывала от меня взгляд. В этот момент раздался хлопок открывающейся входной двери. Папа вернулся. Мы с мамой синхронно бросили взгляд в сторону коридора:

– Камо, я уверена, ты не стала бы просто так или по чистой случайности поджигать квартиру. И уж тем более сбегать от мужа, не поставив никого в известность, – начала было мама:

– Камилла! – позвал меня папа:

– Иди к себе и попробуй поспать как следует. Я поговорю с Русланом, объясню, что к чему, – я больше не могла сдерживать накопившиеся слезы. Крепко обняв маму, я всхлипнула:

– Спасибо, мамочка, – она погладила меня по спине. Судя по тому, как подрагивали ее плечи, я поняла, насколько сильно встревожил маму мой рассказ. Но, если бы я рассказала ей все, что узнала в этой проклятой библиотеке, ее бы наверняка удар схватил.

Когда я удалилась в свою комнату и легла спать, начались худшие кошмары в моей жизни. Женские вопли, столь похожие на мои собственные, режущая боль внизу живота и море крови, запах гари за окном и удаляющаяся дверь, взгляд безмятежных синих глаз цвета Босфора. Один и тот же сон на протяжении последних двух недель, после которого я просыпаюсь в холодном поту, с невыносимой головной болью, запахом гари и запекшейся крови в носу, резкими судорогами. Глаза разбегаются в разные стороны, порой я кричу во сне, зову на помощь, и, как только меня будит мама, меня вырывает.

Когда это произошло первый раз, мама настояла на том, чтобы вызвали скорую. Меня заставили выпить обезболивающее, сделали укол, после которого меня вырубило на добрые 12 часов. Но сон повторился.

Конечно, после того, как это случилось еще два раза, я пробовала не спать вообще. Спустя три дня мой организм начал подводить. Мало того, что я есть не могла, так и отсутствие сна меня добило с концами. Я потеряла сознание. Когда очнулась, мама заставила меня выпить какие-то таблетки, мне снова сделали укол, и я проспала целые сутки. Сон повторился, но судороги прекратились. Зато после пробуждения я начала реветь. И плакала несколько часов.