Кара Райр - Я вижу тебя наяву

– Достаточно, теперь ты, – я указал рукой на второго, – удостоишься чести сразиться со мной, – я снял футболку, обувь и, открыв дверь, направился в бой с молоденьким щеглом. Он неплохо себя показал, в таких мальчишках есть тяга к жизни, а значит, и тяга к победе. Однако он приподнял брови от удивления.

– Не ссы пацан, хотя могу дать тебе подгузники.

– Нет, сэр, – он встал в стойку.

Хорошо. Я использовал свою скорость, ударил его в живот, затем размахнулся и ногой по лицу. Он прибился к стене, ошарашенно мотая головой. Прошла секунда, как он накинулся на меня, ударяя по спине, я оттолкнул его одной рукой.

– Внезапность – твое единственное оружие против старых вампиров, чем старше мы, тем сильнее, а тебе, возможно, предстоит встретить сильнейших, или хочешь, чтобы тебя размазали по такой же стальной стенке, щенок, – только договорил я, как по моей щеке прошлась его пятка.

Я обернулся, улыбнулся, подпрыгнул вверх и, молниеносно пробежавшись по боку клетки, нанес удар. Он смог его отразить локтем, хоть и пошатнулся, затем ударил меня ногой под колено.

– Молодец. Помните, если вас ударили с разворота, значит, есть возможность застать противника со спины. Но также помните, что это должен быть роковой удар, вы можете не иметь другого шанса.

Я пошел к нему, схватил рукой за шею и прижал немаленькое тело к стене, лишая возможности дышать, он брыкался, пытался вырваться, но я держал.

– Хватит с тебя, – я ослабил хватку и вышел с ринга. Взял футболку. – Разделитесь по парам. Майкл, присматривай.

Майкл был одним из первенцев в этой группе. Я доверяю ему обучение. Пусть занимаются, понаблюдаю со стороны. Сегодня от меня уроков они получили достаточно.

1950. Бар в Лондоне.

Знаете это ощущение, словно за вами следят? Я вот не понаслышке. Это похоже на то, когда над тобой жужжит комар, ты слышишь его, но не можешь поймать.

Я с Ником сижу в местном баре. Предшественниками пабов на территории Британии были обыкновенные таверны, построенные римлянами во времена завоевания острова.Некоторые пивоварни предлагали гостям не только эль и еду, но также и ночлег. Этим пользовались в основном странствующие торговцы, путешественники. Тут все смотрят на твой статус, на то, как хорошо ты одет и как разговариваешь, обычного, так скажем, человека сюда не пустят, не по карману.

Живая музыка играет не сильно громко и в тоже время не тихо, прекрасные леди в приталенных платьицах, с укладками и на каблучках и хороший скотч. На столе уже почти полная пепельница, дым сигар уже заполнил помещение, уже потрепанные деревянные стулья, обитые кожей, уже шершавые столы, приглушенный свет, расписные потолки и уже тихий гул пьяных мужчин, бредящих о юбке и продолжении вечера. Абсурд, неужели нельзя быть достойным джентльменом? Или это уже вышло из моды? Хотя, думаю, вежливость никогда не выйдет. Они играют в кости, гремят посудой и ругаются на разных языках. С их лбов уже течет пот, они демонстративно закатывают рукава, делая новую ставку.

– Как думаешь, мы всегда будем такими? – спросил Ник, эти слова я уж точно не ожидал услышать. Только что мы пили, флиртовали с девчонками , а сейчас резко решили подумать о жизни.

– Какими? – не думая, наливая в наши стаканы содержимое бутылки. Чует моя душенька, разговор будет непростым. Я тяжело вздохнул, пока Ник выдерживал паузу.

– Свободными, – он изменился в лице, приподнял уголки губ, но это была не улыбка. Его брови приподнялись, а глаза словно на мгновенье потеряли былой блеск.

– А ты считаешь, что мы свободны?

– Не знаю, брат мой, – Ник осушил стакан до дна. Однако опустошен будто не только стакан, но и мой друг.

– Знаешь, Ник, мы все рабы нашей судьбы. Кто-то верит в нее, кто-то нет. Я вот верю, и знаешь, что думаю? Как бы ни старались, все происходит так, как должно быть, в любом случае. Если воспринимать свободу как нечто подаренное, то кем? Богом? Обществом? Родителями? Самим собой? Мне кажется, о свободе можно говорить только как о чем-то физическом, мы сейчас не в плену, мы сидим в баре, пьем хороший напиток, над нами не издеваются, не пытают, хотя одна пытка все-таки есть. Скоротечность времени. Сколько лет мы знакомы, а все столетия пролетели будто лет 10. Свобода физическая – это возможность выбирать свой путь, принимать решения, и не имеет значения, правильные или нет. Выбирать с утра, что выпить: чай, кофе или кровь девушки, оставшейся на ночь. Ах да, забыл, еще свобода – это когда твой член не застрял между зубов местной таверной шлюхи. Твой не застрял, проверь? – решил закончить шуткой свой монолог. Об этом можно рассуждать часами, хотя нам и некуда торопиться, война позади, а впереди только хорошее, хотя хорошее тоже можно воспринимать по-разному. Для кого-то хорошее – это стопка рюмки и сухие ботинки, для кого-то – большой дом и прислуга, а для кого-то – живая семья. За свободу, брат мой, за свободу! – я залпом выпил оставшееся в посудине.