Юлия Яцкевич - Берлинская кровь

Оставшаяся дорога была наполнена молчанием. Шарлотта под звуки проезжающих машин немного задремала, расслабившись в ощущении безопасности, которое дарил Август. Мужчина, глядя на нее, возвращался к мысли, что только она и сможет его сдерживать и укрощать.

Август медленно остановил машину и минуты две смотрел на то, как она дремлет. Ему не хотелось ее будить. Ее прикрытые глаза и чуть подрагивающие длинные ресницы делали весь образ спящей беззащитным. Август прикоснулся к ее плечу, и она тут же отреагировала, открыла сонные глаза, выглянула в окно, сразу определив, что они приехали к его дому, стала разминать немного затекшие мышцы. Он вышел и открыл ей дверь. Подав руку, повел ее уже в привычный ей дом, его квартиру, которая была старовата и не очень уютна. Только присутствие в ней Шарлотты делало стены уютными.

– Проходи в гостиную, я приготовлю чай, – сев на диван в гостиной, она стала рассматривать стены, которые уже давно никто не красил. Голубой цвет поблек и иногда осыпался чешуйками на потертый диван. Шарлотта оглядывала обстановку, будто не видела эти вещи очень давно. Особенно не очень уютное на вид кресло, которое любит Август. Ей казалось, что все здесь пахнет им, то есть корицей, с которой мужчина ассоциировался у девушки.

– Итак, вот твой чай.

Его рубашка была расстегнута на две верхние пуговицы. Эта деталь вдруг очаровала Шарлотту, та еле отвела взгляд от соблазнительного треугольника кожи. Все же и ей хотелось его, хотелось касаться больше, чем обычно. Однако стоило сдержаться, она все еще не была уверена в себе, кто знает, когда она переключится. Ненавидеть Августа не хотелось.

– Спасибо, – она приняла чашку и улеглась на его плечо. – Итак, что вспомним первым?

– Наверное, то, как жеребец, который попался мне, все никак не хотел идти на поляну, где мы хотели немного пофотографировать. Его долго пришлось уговаривать.

– Ты даже спустился, – улыбнулась Шарлотта, будто воочию видя, как Август и жеребец перетягивают узду, как канат.

– Или как мы скакали потом по лавандовому полю…

– О да, это было волшебно, у меня складывалось ощущение, будто крылья выросли за спиной. Этот ветер, дующий в лицо и это понимание свободы, когда твоя лошадь несет тебя в дальние края.

– Да ощущение того, что он твой самый верный и преданный друг и никогда тебя не бросит, – он прикрыл глаза, представляя атмосферу того момента. Они спускались с поляны, заходило солнце и Шарлотта, скакавшая рядом, решила, что может полететь, как птица. В какой-то момент она бросила поводья и раскинула руки над лавандовым полем, а лошадь, почуяв, что ее больше не сдерживают, поскакала быстрее. Девушка была такой счастливой, Август навсегда запомнил этот момент.

– Ты тоже любишь животных больше, чем людей? – Шарлотта вопросительно изогнула бровь.

– Да, я их люблю, однако мать никогда не позволяла мне их заводить. Говорила, что это неподобающе, – Август горько выдохнул, вспоминая того щенка, которого он принес и хотел оставить.Мать даже и слушать его не стала, она завопила и приказала дворецкому убить его. И тот, конечно, выполнил приказ. Август помнил, как долго он плакал после этого. Он помнил, что это был первый случай, после которого он начал относиться к матери по-другому.

– Да, где еще ты встретишь самую искреннюю и бескорыстную любовь, где еще ты встретишь любовь, которая прервется лишь со смертью?

– Нигде, – Август печально подвел итоги и смотрел на то, как Шарлотта отпивает чай из чашки.

Его пронизал трепет, Август едва успел поймать себя на мысли, чего именно ему хочется. Шарлотта, настороженная молчанием, взглянула ему в глаза. Он осторожно забрал чашку из ее рук, поставил на столик рядом, нежно взял за подбородок и слегка коснулся губ, будто спрашивая разрешения. Нежнее, еще нежнее. Шарлотта все понимала, потянулась за его губами, приоткрывая рот, без слов разрешая продолжать. Теперь их губы соприкоснулись с большей страстью. Он позволил ей вести и тут же забрал это право, снова покорился. Он опрокинула ее на диван и стал долго целовать, растягивая каждый поцелуй. Он не хотел торопиться. Он хотел поиграть с ней. Он хотел, что бы она сама умоляла его продолжить. Ему нравилась некая беспомощность в постели, и доминирование.

Он снова поменял позу и теперь она, сидя у него на коленях, была сверху и руководила процессом, ей нравилось, что он позволил ей проявлять инициативу. Она в растерялась, ей казалось, что все то, что ей пришлось пережить больше не имеет значения, ведь вот он, пришел, ее награда за страдания. Она, откинув голову назад, открыла ему шею. Август стал целовать ее, оставляя свои метки. Она знала, что он ревновал. И как он сдерживал себя. Однако, надо отдать должное, Август хорошо держался и вот время пришло. Она тихо застонала. Этот звук блаженной волной прошелся по органам его слуха и не только… да, он знал, она оценит. Она была готова. Август взял ее на руки и понес в спальню, где будет удобнее.