Юлия Яцкевич - Берлинская кровь

Шарлотта ехала в полупустом из-за позднего часа трамвае абсолютно разбитая. Нет, она не плакала больше. Август не колеблясь ударил по самым больным ее точкам, ни разу не подумал о ее состоянии, ни разу не обратил внимание, каково ей. Обида разъедала былое самообладание девушки.

Придя домой, она прошла в свою комнату и, не раздеваясь, легла на кровать. Укрылась пледом с головой, желая только одного – тишины.

– Шарлотта? – из гостиной вышла сестра.

– Я просто… – она запнулась, так как голос дрогнул, она не хотела показывать своей слабости сестре. – Оставь меня ненадолго.

– Что-то случилось? – проигнорировала Агнет ее просьбу.

Она подошла к сестре и, откинув одеяло, увидела ее заплаканные глаза.

– Ничего, – девушка отвернулась к стенке.

– Шарлотта, я твоя сестра и я знаю, что последний раз ты такая приезжала с пансионата.

– Ты хочешь знать всю правду или только половину? – она повернувшись к сестре, вытерла слезы.

– Конечно всю, – Агнет присела на край кровати и посмотрела в родное лицо.

– Ты помнишь, что неделю назад была зачистка СА?

– Да, я помню. Такой балаган стоял. Они сломали мне витрину в ателье.

– В тот день Августу пришлось убить свою сестру, так как та была из этой организации. И с тех пор он стал сам не свой, на всех стал срываться, скрываться. Сегодня он сорвался и на меня. Назвал меня сумасшедшей, когда я просто хотела ему помочь.

– А что ты сказала ему, раз он так бурно отреагировал?

– Я сказала, что ему нужна помощь, и он один не справится. На что он ответил, что не такой сумасшедший как я.

– И ты после этого ушла, – скорее утвердительно, чем вопросительно сказала Агнет.

– А что еще мне оставалось делать? – Шарлотта села на кровати. – Он был не в состоянии слушать.

– Шарлотта, моя милая сестра, – она обняла ее. – Мы все сумасшедшие, наш мир полон странностей, однако люди – такие существа, они никогда не признают, что не в себе. Мы живем по правилам, мы загоняем себя в рамки нормы, но то это такое, кто устанавливает эти правила? Никто не сможет ответить. И никто не хочет выделяться. Поэтому так сложно признать себя сумасшедшим, ненормальным, для этого нужно мужество.

Шарлотте хотелось возразить, хотелось сказать, что сестра не к месту философствует, но почему-то вместо этого спросила:

– А много сумасшествий в нашем мире?

Агнет нежно поцеловала ее в макушку.

– Много. Ненависть. Фанатизм. Война. – она отстранилась и заглянула в глаза Шарлотты. – Любовь.

– Думаешь, он вернётся? – она посмотрела в ответ.

Агнет едва заметно улыбнулась.

– Думаю да, он не дурак и дорожит тобой, просто ему сейчас тяжело, он перешагнул через себя, Шарлотта, он смог стать сильнее. Дай ему время.

***

Шольц все еще размышлял о том, что они наговорили друг другу. За окном стремительно темнело. Он, понимая, что это невозможно, ждал ее возвращения, поминутно оглядывался на дверь. Ему хотелось ее видеть, ему хотелось снова почувствовать ее объятия. Зачем он тогда сказал это?! Зачем? Он ведь знал, что это ее слабое место. Как подло. Просто кошмар. Шарлотта права, ему не выбраться самому, он тонет и тонет, он в беспросветном отчаянии, а она луч света, который озарял его жизнь. Вернётся ли она – или это конец? Август не знал, на что надеяться. Он ничего не знал. Все, что ему оставалось, это сидеть и курить, выпуская дым, снова и снова вспоминать ее.

Может, ему и правда нужна помощь? Он вздохнул и, пододвинув телефон, набрал номер. На том конце провода не отвечали. Август не терял надежды и через минуту трубку сняли.

– Да, – ответил ее брат Франц.

– Франц, это Август Шольц, помнишь меня? – спросил он осторожно. Он боялся, что тот бросит трубку.

– Август, конечно, помню. Ты не звонил нам никогда домой. Что случилось?

– Честно сказать, мне нужна Шарлотта, не позовешь ее?

– Ладно, не вешай трубку, я позову ее. Но, если она откажется говорить, пообещай принять это – она и так сегодня много плакала из-за вашей ссоры.

– Понимаю. – после этих слов он стал ждать, пока она подойдет. Минуты тянулись словно вечность. Наконец-то он услышал в трубке возню и ее голос.

– Да, вы что-то хотели, обершарфюрер Шольц? – хлестнула она резким тоном.

– Шарлотта, я хотел извиниться за сегодняшние, прости меня. Я не со зла. Просто я так много держал в себе. Ты права. Я не справлюсь один.

– Очень рада, что вы поняли, – Шарлотта стояла и еле сдерживала улыбку.

Август услышал в ее голосе эту улыбку, это прощение и едва не упал со стула от облегчения.