Helena Zakh - Эта безумная судьба

***

И вот сегодняшний день заключается: в годовщине смерти моего отца, мой парень мне изменяет, куда уж хуже… Оказывается, может быть ещё хуже.

Сейчас я стою, вжимаясь спиной в холодную каменную стену, окружённая тремя извращенцами и молюсь о том, чтобы они потеряли ко мне интерес, или полиция решила прямо в этот момент пропатрулировать улицу, где меня собираются изнасиловать. Но ничего, из того, о чём я молюсь, не происходит, за исключением появления высокого парня, с широкими плечами и крепким мускулистым телосложением, которое можно разглядеть, даже сквозь слои одежды.

От него прям за милю веет уверенностью и силой.

Смутно ощущаю облегчение, что я теперь не одна, но этот привкус, приближающейся свободы, длится недолго, когда пытаюсь вырваться из плена, чтобы спрятаться, за внушительной спиной незнакомца, голос которого будоражит сознание, своим прокуренным хриплым звучанием. В ту же секунду мою голову пронзает острая боль, а от липкого ощущения на шее, подступает тошнота.

– Не смей ко мне прикасаться! – прорычала с отвращением.

Но этот тип, только усилил хватку в моих волосах.

Что происходит дальше, можно описать, как сценой из боевика, когда один герой – точными ударами отправляет всех злодеев в нокаут. Безуспешно заканчивается попытка договориться с последним, но не успеваю и глазом моргнуть, как тиски на моих волосах ослабевают, и я в панике бросаюсь прочь с этого проклятого места, но тут же врезаюсь в твёрдую грудь освободителя, и сразу ощущаю его запах, не похожий ни на один из тех, что когда-либо встречала в жизни. Он застревает в моем подсознании – это запах безопасности, так пахнет свобода. Мне приходится сильно задрать голову, чтобы увидеть его лицо. Я хочу заглянуть ему в глаза, но здесь слишком темно, а бейсболка, сильно натянута на глаза, полностью скрывая даже общие очертания.

В агонии бормочу слова благодарности, в ответ же получаю осуждения за мой наряд.

«Да, что он вообще, о себе возомнил?»

Пока мой мозг лихорадочно подыскивает ответ, на резкое замечание в мою сторону, парень молниеносно перемещает меня за свою широкую спину – заслоняя собой. Я уже было хотела возмутиться, но когда мой взгляд находит причину происходящего, меня одолевает ступор.

«Нож! У него нож и он направляет его на нас! Не думаю, что даже моему спасителю по зубам холодное оружие.»

Из ступора меня вырывает резкий приказ – «Бежать…», но как я оставлю его, ведь он здесь оказался из-за меня.

И только раскрываю рот, чтобы возразить, что без него я не уйду, как парень рыкает так резко, что всё что могу сделать – это подчиниться.

И вот я уже бегу, со всех ног домой.

« Боже, как же теперь спать спокойно…»

Я не помню, как добралась до дома; не помню, как поднялась в свою комнату, радуясь тому, что все уже благополучно легли спать, и я не повстречалась ни с кем из домашних, пока пробиралась наверх.

Теперь я уже больше часа стою под душем, пытаясь полностью смыть сегодняшний день: эти грязные прикосновения, эти мерзкие воспоминания…

Я сползаю по кафельной стенке, в душевой, не в силах больше стоять. Кажется я больше не чувствую своих ног.

«Правильно было бы вызвать копов…

А если мой освободитель пострадал из-за меня, а я как последняя трусиха, сбежала – спасая свою задницу…; а если он погиб из-за меня…»

От таких мыслей мне приходится зажать рот ладошкой, чтобы сдержать рвущийся наружу крик. Наконец, найдя в себе силы – выбраться из душа, облачилась в шёлковую пижаму и легла в постель не гася свет. Меньше всего мне хотелось остаться в темноте. Я попыталась уснуть, но как только глаза закрывались, возвращалось воспоминание острого лезвия, и тревога за того, кто спас меня, приняв удар на себя.

Наступило утро. Первые лучи солнца стремительно проскальзывали сквозь распахнутые шторы окна, а уснуть так и не удалось. Но, я твёрдо решила, что никому, ничего, о случившемся вчера не расскажу. Мне и самой следует просто забыть об этом инциденте. Если я пойду в полицию – найти они этих извращенцев не найдут, да и не станут заморачиваться, примут заявление, и всё на этом. Как будто у полицейских другой работы мало, а вот если они найдут того, кто меня спас, и я узнаю, что с ним всё-таки что-то случилось – это тяжело будет пережить. Проще жить в надежде, что всё закончилось благополучно для моего героя, чем жить с чувством вины, если он как-то пострадал спасая меня.