Марта Зверева - Глеб, отпусти!

– Неееет… – протянул боров, хитро улыбаясь. – Эта сучка только моя. Вы свою долбите? Вот и продолжайте. Моя со мной. Давай на колени, маленькая, и в ротик.

Он повернулся к ней, раздвигая волосатые ляжки, между которыми вяло трепыхался едва приподнявшийся член. Я глотнул пива, чтобы пережить этот омерзительный момент. Но та моча осла, что у них тут разливалась по бокалам, только усилила отвращение.

Девушка робким жестом убрала волосы за ушки и, пошатнувшись, начала опускаться на колени на кафельный пол бани.

– Я ее прям из-под Гагарина вынул, был у нас такой авторитет. Не договорился с нужными людьми и…

– Что и? – резко заинтересовался я. Диктофона с собой нет, но навести на нужные мысли кого положено я смогу.

– Заболел… – буркнул боров, тут же сориентировавшись. – Стремительно текущей пневмонией. И помер. А эта мне досталась при дележе. Говорит, девочка еще. Хочешь, угощу? Достаточно неопытная для тебя?

И он хитро сощурился.

Девочка молча стояла на коленях, опустив руки. Про нее пока забыли. Не для того он мне предлагал, чтобы уважить гостя.

– А я тебе что? – хмыкнул я, в принципе понимая, куда он ведет. Была там пара мест в контракте, где я мог бы и подвинуться. Совсем чуть-чуть, а ему польза.

Правда он еще не догадывался, что сегодня сорвал большо-о-о-ой куш, показав мне эту сероглазую.

Марианна

В гостиницу меня привез молчаливый пожилой мужчина, ни разу за всю поездку не встретившийся со мной взглядом в зеркале заднего вида. Я сидела там в одной позе, обхватив руками пакет со своим многострадальным выпускным платьем, заляпанным кровью. Боялась пошевелиться, чтобы подол блестящей ночнушки, в которую меня вырядили, чтобы отдать на поругание, не задрался выше бедер и не пришлось сидеть голой попой на кожаном сиденье.

Тот же мужчина отвел меня в роскошный номер, наверное, самый лучший тут и оставил одну, оставшись снаружи. Я тут же приоткрыла дверь, высунув нос в коридор, и увидела его в конце коридора, дремлющим в гостиничном кресле. Не было никаких сомнений, что проскочить мимо не получится.

Сначала я ждала, что кто-нибудь придет ко мне, чтобы сделать то, ради чего меня позвали в сауну к бандитам. Там все произошло слишком быстро. Вот я иду, умирая от кошмарного страха перед обещанными «развлечениями», вижу именно то, чего боялась и почти теряю сознание от ужаса. А вот меня уже выводят обратно на улицу и сажают в запертую машину, чтобы отвезти сюда.

Несколько часов я просидела в тревожном ожидании. Мышцы были напряжены так, что начали болеть как после копания картошки на огороде или кросса в школе. Хотя я не двигалась. Но никто так и не пришел.

Я наконец решилась встать с кровати и отправилась в роскошную, всю в золоте, ванную попробовать отстирать брызги крови с платья цвета пепельной розы. Платье скоро запахло роскошным гостиничным мылом, но выстиралось не до конца. Развесив его на спинке стула, я задремала, свернувшись калачиком на краю кровати.

В аэропорт меня вез все тот же человек, без единого слова подхвативший под локоть, так что я едва успела захватить с собой еще влажное платье. Почему я за него так держусь? Какой-то последний символ моей прошлой, настоящей жизни.

Когда моя мама еще любила меня.

– Привет, я Глеб, – рядом со мной нарисовался высокий темноволосый мужчина, которому меня и передали из рук в руки. Он так же подхватил меня под локоть и поставил рядом перед женщиной в форме, которой протянул два паспорта. Свой и мой… в знакомой желтой обложке с воздушными шариками. Она долго смотрела на меня, сравнивая с фотографией и хмурясь. Я и правда выглядела странновато в блестящем платье, на каблуках, на которых еле держалась и с облаком грязно-розового цвета в руках. Но нас пропустили дальше, и Глеб отстранил меня, разглядывая с ног до головы.

– Ничего поприличнее одеться не нашлось? – Брезгливо, через губу спросил он.

Я моментально уперлась взглядом в пол и покачала головой.

Над моей головой пронесся тяжелый выдох.

– На вот карту, купи тут что-нибудь. Я буду ждать в VIP-лаунже, – в ладонь ткнулась углом черная пластиковая карточка, а платье у меня, наоборот, отобрали.

Я тупо смотрела на золотые тисненые буквы на черном: «Глеб Бойцов». Вот, значит, кому я теперь принадлежу.

– Пин-код 1798, не стесняйся.

– Не боитесь, что я все потрачу? – дерзко хмыкнула я. Больше от испуга, что сейчас меня бросят в холодном огромном аэропорту одну, и я даже не буду знать, где этот его лаунж!