Ланиус Андрей - Восточная быль Шахерезады

В этот начальный период своей деятельности на директорском посту Черный Хасан жил скромно и одиноко, занимая небольшую комнату в сборном бараке, который считался привилегированной гостиницей для кураторов стройки. Лишь на выходные, да и то не всегда, он укатывал на своей служебной белой «Волге» куда-то в долину, где, по неясным слухам, владел двумя домами и имел двух старых жен. В будни же он работал не покладая рук, вникал во все мелочи и обо всем знал. Никто и никогда не видел его пьяным или обкуренным анашой или же в компании распутных женщин, которые слетелись на запах баснословных заработков даже в эту плохо приспособленную для праздной жизни глушь.

Этот далеко уже не молодой, но все еще крепкий мужчина будто не ведал усталости. И всё выходило именно так, как он замышлял. На следующий год начали строить еще один, уже трехэтажный универмаг – как раз напротив городского базара, причем последний был значительно расширен и благоустроен – тоже благодаря хлопотам Черного Хасана. Внутри новых, поднявшихся, как степные шампиньоны после дождя, кварталов, среди однообразия панельных пятиэтажек, открывались отделанные с иголочки современные магазины – обувные, мебельные, по продаже телерадиоаппаратуры… Народ обживался здесь надолго.

Прозвище Черный пристало к нему сразу же из-за характерной внешности: он был чересчур смугл даже для туземца, его наголо выбритая крупная голова отливала едва ли не гуталиновым блеском, а на мясистой рыхловатой физиономии выделялись густые, будто наведенные сажей брови и темные жгучие глаза. Еще одной приметой, закрепившей за ним кличку, было большое, совершенно черное родимое пятно, расположенное чуть ниже левого уха.

Итак, Черный Хасан. Какое-то время это прозвище употреблялось всеми с оттенком уважительности, ассоциируясь с огромным объемом черновой, черной работы, от которой он никогда не отлынивал в отличие от многих других раисов.

Но вскоре знающие люди заговорили о том, что недаром, дескать, бог шельму метит. Откуда-то стало известно, что еще с прежней работы в долине за ним тянется длинный хвост всяческих грязных (черных) делишек, что будто бы на его совести есть даже загубленные души и что он выплатил немалый бакшиш за свою нынешнюю неспокойную должность.

Э, слушай, разве он мало сделал для нашего города, возражали другие. Посмотри, какие теперь у нас магазины! Какой товар! В универмаге напротив базара висят французские костюмы, в обувном магазине выставлены итальянские сапоги! Когда такое бывало?! Разве тут не заслуга Черного Хасана? Разве не печется он неустанно о новых поступлениях? О нашем общем благе?

Знающие люди грустно усмехались в ответ. Не столько для вас старается Черный Хасан, говорили они, сколько для себя. Ибо с каждого рубля, которым вы оплачиваете покупки, он получает свой доход. В промторге на всех постах сидят преданные ему люди, знакомые с правилами двойной бухгалтерии. А на крайний случай он держит под рукой двух отъявленных душегубов. Помните, прошлым летом в затоне на мелководье утонул начальник контейнерной площадки? Поговаривают, он хотел провернуть какую-то выгодную сделку за спиной Черного Хасана. Вот и поплатился, чтобы другим неповадно было!

Французские костюмы! А сколько ходового, модного и дефицитного товара пускает он в обход прилавков! Сколько направляет окольными путями в долину, где у него остались надежные связи! А разве вы не заметили, что одновременно с сетью магазинов при нем расцвел и черный рынок, на котором прежде у нас продавали один лишь бараний курдюк?!

И это еще не всё! Этот напористый, изворотливый и страшный «благодетель» сумел подмять под себя не только местных раисов, которые стоят перед ним навытяжку, но и больших начальников стройки, включая присланных из самой белокаменной столицы, так что теперь через его руки, через его волосатые черные лапы, проходят все фонды, предназначенные для передовиков и новаторов, – автомобили, мотоциклы, ковры, импортная мебель, видеокамеры, и, будьте уверены, не меньше двух третей этих фондов он продает по тройной, а то и десятерной цене другим казнокрадам.

А еще знающие люди утверждали, что богатый дом под Большими Чинарами обошелся Черному Хасану практически даром. Местные власти выделили лучший участок земли, который предназначался для детсада, один из начальников выписал стройматериалы, другой предоставил технику, третий – рабочую силу. Дом возвели, трудясь день и ночь, за неполные три месяца – вместе с подсобными помещениями, с кирпичной оградой выше человеческого роста, с фонтаном и большим хаузом, выложенными мраморными нежно-розовыми плитками с серыми и черными прожилками, плитами, завезенными для облицовки Дворца культуры химиков. А вы говорите – скромность! После отделки в дом еще целую неделю везли горы всякого добра – мебель, бытовую технику, ковры, посуду, белье, всё вплоть до туалетной бумаги!