Таьтьяна Иванько - В стране слепых я самый зрячий, или Королевство кривых. Книга 2. Том 3. Накал

Мои дела, налаженные мной как самый лучший, самый совершенный механизм работал не без мелких сбоев, которыми я постоянно занимался, перелетая с места на место, и в этих перелётах всё чаще пилот позволял мне брать штурвал, оставаясь рядом.

В Москву я вернулся без Тани, только чтобы увидеться с мамой и побывать в моём прекрасном офисе, проверить, как там идут дела, это для меня приятная игра. Но, хотя я не собирался долго оставаться в Москве, без Тани мне тут было тоскливо, поэтому я старался находить себе дела, где-нибудь ещё.

В Чечню, где наросли как гнёзда тараканов лагеря подготовки боевиков, и они лезли туда и оттуда во все стороны, разворачивались новые боевые действия, и где всё происходило на сей раз уже не так, как в предыдущую кампанию, серьёзнее и страшнее, и куда более организованно. И намного больше теперь здесь было иностранных наёмников, лихих парней со всего света, больше всего с Ближнего Востока, но это те, кто изображал воинов Аллаха, но хватало и грузин, украинцев и каких-то прибалтов с англичанами, им тут представлялось эдакое сафари только поострее, охота на людей, полагаю, будоражит подонков куда больше охоты на львов.

Мы с Радюгиным встречались в Москве регулярно, обставляя наши встречи по всем законам конспирации. И я твёрдо заявил ему, что лично разговаривать с полевыми командирами и командирами нашими я стану только, если в этом будет настоящая необходимость. Меня не прельщала военная романтика, а уж мои приключения в прошлый раз стоили мне трёх месяцев нервического воздержания, когда я, отвратительный самому себе, вынужден был посещать венеролога и специалистов по СПИДу, и только, когда после нескольких десятков анализов меня уверили в том, что я абсолютно здоров, что всё, что я мог подхватить от той девицы, ставшей моим кошмаром на эти месяцы, вылечено, я смог, наконец, обнять мою жену. Как думаете, высокая цена за сомнительное удовольствие почувствовать себя настоящим мачо с калашом и членом наперевес? По мне, так слишком.

Так что в зону боёв я больше не летал, доказывать кому-то там, что я существую, мне более не хотелось, я предоставил это Радюгину, в конце концов, кто из нас полковник?

– Я готов участвовать во всём, и финансово и как угодно, но от этих путешествий вы меня увольте, – сказал я Радюгину.

Он усмехнулся, взглянув на меня.

– Мне не показалось, что вы испугались в прошлый раз, Марк Борисыч.

– Ну так вы ошиблись, я испугался.

Радюгин покачал головой.

– Хорошо, я согласен считать так, как вам угодно, я принимаю вашу версию, хотя мне представляется дело совершенно в другом. Вы в своей благополучной жизни никогда не касались скверны, и не хотите. Я могу это понять. Но возможно ли делать то, что вы хотели бы, если…

Меня это немного разозлило, какого чёрта, в самом деле, я должен раскрывать душу перед ним, он мне не друг, товарищ, но не друг.

– Николай Иваныч, фельдмаршал в окопах лосин не пачкает, после, знаете ли, на коня не сесть, засмеют. Так что я останусь в моих белых лосинах, а вы будете моей ратью. Встречаться с этими людьми мне нет никакой необходимости. Привозите материалы, будем изучать вместе, и разрабатывать планы. Я понимаю, что вы организовали в своей конторе отдел из людей, которым вы доверяете, но я там светиться не стану. Нигде. У меня светлые цели, но я всего лишь мирный коммерсант, а не прыщавый юноша в мечтах о подвигах.

– «Прыщавый юноша»? – засмеялся Радюгин, но в глазах были злые искорки и побледневшие ноздри задёргались сердито. – Полагаю, у вас и прыщей никогда не было.

Теперь разозлился он, но мне на это плевать. Он мне нужен для удовлетворения моей совершенно необъяснимой тяги к каким-то светлым идеалам, впитавшимся в мою душу непонятно где, то ли в семье, то ли в школе или в детских книжках моего безоблачного советского детства, или из-за Тани, которая неизменно стремиться к этому самому свету. Но я ему нужнее. Столько связей, сколько имею я, не имеет никто, и он это знает. Кроме того, мои финансовые возможности таковы, что меня ему вообще никто не заменит. Так что на его недовольство мне плевать, не захочет больше сотрудничать, я буду сожалеть, что не удалось выстроить хотя бы несколько ступенек в рай, а у него без меня получиться мало.

– Не было, – ответил я на его слова. И добавил с вызовом: – Вам обидно?

Я с усмешкой смотрел на него, он молчал, взвешивал. Тогда я решил ему помочь.

– Я рос идеальным ребёнком в семье, которая и во сне не присниться даже монаршим особам, потому что деньги и власть у моих близких всегда были, они плыли сами им в руки, помогала удача, природные данные или судьба, но вокруг меня всегда всё было самое лучшее. Но и в райские сады проникают ползучие твари и жалят маленьких детей… – сказал я, глядя ему в глаза. – Однако и с этим мне удалось справиться, как вам и таким как вы это ни удивительно.