Array Саша Волк - Куплю твою жену

Олег подмигивает мне и интересуется:

– Вежливо?

– Как получится. Но чтобы – раз и навсегда. Мой офис – не место для личных отношений.

Олеся орёт, как резанная. Упирается шпильками в пол, портит мне дорогой паркет, сучка. Но главное её выволакивают. Правда вопли ещё какое-то время раскатываются эхом по этажам…

Меня и самого ждёт выволочка. От Царёва, отцовского друга и партнёра. Он, конечно, батя ейный, но ещё он мужик, знает свою дочь и относится ко мне с уважением. Так что – шансы есть.

Сейчас главное пережить совещание. Потом можно будет наконец то по обедать и немного прийти в себя, а за тем останется пережить лишь летучку…

Поэтому цепляю на лицо суровое выражение биг-босса, от одного взгляда которого вздрагивают и прячутся во всех отделах.

А после летучки, наконец то, домой.

В душ и спать.

Даже ужинать не буду.

И казалось бы план – прост и понятен.

Что могло пойти не так?

Однако пошло…

…Совещание я всё-таки провожу, к счастью, Люся успевает поставить рядом со мной не бутылку минералки и стакан, а свой богичный чай. Он делает меня вновь человеком, возвращает к жизни, гасит бушующий в крови озверин. И я вполне миролюбиво выслушиваю начальников отделов, раздаю ц/у и отпускаю всех.

Бросаю Люсе:

– Я на обед. Да и завтра я задержусь.

Имею право – начальник ведь. Не опаздывать же мне.

Но судьба решает порезвиться за мой счёт. Не успеваю я пиликнуть сигнализацией и забросить на сидение свой портфель с бумагами, как раздаётся звонок.

О, Виктор Лазорев. Этот человек по пустякам звонить не будет. У него – уважаемое рекламное агентство, с которым мой банк с удовольствием работает.

– Слушаю, Виктор Сергеевич, – отзываюсь сразу.

– Есть минутка – перекусить и обсудить кое-что? – интересуется он.

– Найдётся, – чеканю, немного жалея, что придётся изменить свои планы на обед. Кстати я уже забыл, когда нормально употреблял пищу. Так всё – набегу, нахватунца, как говорила бабушка.

– Тогда жду тебя в «Золотом павлине», – называет один из пафосных ресторанов.

И через полчаса к 16:30 вечера я подруливаю к назначенному месту. Нда это уже выходит у меня получается не обед, а ужин.

Лазорев уже сидит за столиком и ждёт. Сосредоточенный и напряжённый.

Сажусь напротив, делаю заказ и, пока тот несут, интересуюсь:

– Чем могу быть полезен?

Лазорев невесело хмыкает.

– Знаешь, Жень, даже обращаться к тебе с этим вопросом неловко, но… Чёрт, – он машет рукой и осушает залпом рюмку коньяку. Для смелости. – Короче, моя дочурка – умница и красавица – неудачно вышла замуж.

Пожимаю плечами:

– Тут я никак не могу помочь.

Он фыркает:

– Да нет, речь не о ней, а о моём зятёчке, Стасе Краснове. Он же – клиент твоего банка.

Закатываю глаза. Да уж, клиент. И такой, что я о его существование знаю не с хорошей стороны.

– У него отвратительная кредитная история. Просрочка на просрочке. Последний кредит еле закрыл.

– Я закрыл, – вздыхает Лазорев, – когда узнал, как на самом деле обстоят дела у него. А те о которых знала моя дочь, закрывала она.

Да уж, дела и впрямь – как сажа бела. Но кто я такой, чтобы читать морали человеку старше себя. Не дурак, без меня всё понимает.

– И что теперь? – мне как раз приносят заказ, и я воздаю должное местной кухне. Только вот без алкоголя, хотя напиться хочется адово. Но я за рулём, это Лазорев – с водителем. Ему можно. Поэтому, пригубив яблочного соку, я и задаю свой вопрос.

– А теперь он снова влип, притом – на очень крупные бабки. Я не могу сразу вывести такую сумму из активов, с голой задницей останусь. А значит, скоро он придёт к тебе за новым кредитом.

Присвистываю.

– Клёвый у вас зять, Виктор Сергеевич. Так и по миру пустит.

Я ведь понимаю, к чему он клонит, но позволяю озвучить самому. Чувствую себя в таких случаях Люцифером, заключающим сделку на душу, но по-иному не могу. Они должны говорить сами. Сами подписывать своё согласие. Даже такие хорошие люди, как Лазорев.

– Дай ему этот чёртов кредит! – просит он, тряся в руках тканевую салфетку, в сердцах сдёрнутую с шеи. – Под мою ответственность. Уж как-нибудь выплатим.

– Может, дешевле киллера нанять? – по-чёрному юморю, пытаясь переключить его с этой трясучки. Самому страшно видеть, как сильный волевой человек сникает и сутулит плечи под гнётом обстоятельств.

– Нанял бы, – почти рычит Лазорев, но это рык не победный – раненный, обречённый, – да дочка его, гада, любит. Детей от него хочет. Ради неё, кровиночки, прошу. А так… – машет рукой, – сгинул бы этот Стас – воздух на земле чище стал. Но дочурку жаль – поздняя она у нас, единственная. Я ради неё на всё готов.