Лавина Кёрки - Девушка с золотыми волосами

– Мне нужна твоя помощь, – с определенной неохотой признал ассасин.

– Неужели? – удивился Доминик. Он знал, что юноша привык полагаться только на себя. Антрес был не из тех, кто с легкостью обращается к ближним за помощью. Поэтому если он все же пришел к нему с просьбой, значит на то есть веские причины. – Что случилось?

– Я встретил девушку.

– О! – Доминик немного растерялся, не зная, как правильней реагировать. Он недоуменно взглянул на ассасина. Призрак, по мнению священника, был не склонен к романтическим приключениям и уж точно не относился к тем, кто может потерять голову и самообладание из-за особы противоположного пола. К его счастью, Антрес поспешил продолжить.

– Она одна из нас. Она alius.

Доминик нахмурился. Кроме Антреса и Рензо он был знаком с еще несколькими alius. Ему было известно, что такое молодой alius и сколько проблем он может создать по незнанию.

– Она знает? Догадывается? – уточнил Доминик.

– Кажется, до встречи со мной она ни о чем не подозревала.

– Плохо, плохо, – покачал головой святой отец, поднимаясь с колен. Видимо Богу нужно, чтобы сейчас он помогал этому миру не молитвами, а делом. – Тебе надо ее ко мне привести.

– За этим я и пришел. Девушка сейчас в тюрьме. Ее обвиняют в убийстве, которое совершил я. Я хочу ее освободить. Но мне потребуется твоя помощь, чтобы потом вывезти ее из города.

Доминик призадумался.

– Ты понял, какой у нее alius? – наконец спросил он.

– Она подчинила меня своим голосом, – Антресу не понравилось вспоминать момент, когда alius Виттории сделал его беззащитным.

– Ой-ой. Молодая alius, еще толком не контролирующая свою способность, заточена в тюрьме. Бедная девочка напугана, растеряна, может в любой момент по незнанию воспользоваться своим alius. Опасно, очень опасно, – в голове Доминика одна за другой рисовались страшные картины.

– Так я могу рассчитывать на твою помощь? – прервал его Антрес.

– Конечно. Когда ты планируешь ее освободить?

– Этой ночью. Ей лучше не задерживаться в тюрьме.

С того самого момента, когда Витторию бросили в темницу, она все время тряслась. Но не от холода (почему-то девушка его не чувствовала, хотя и была одета только в легкую нижнюю рубаху), а от страха.

В короткое мгновение столько всего произошло.

Убийство клиента. У Виттории до сих пор перед глазами стояло перекошенное лицо судьи и брызгающая веером кровь.

Потом этот Антрес. Необычный. Может потому, что он назвался Призраком? Или дело во внешности? Хотя он и был слишком смугл и темноволос для местного жителя, было что-то привлекательное в его лице. А может быть, продолжала рассуждения Виттория, он зацепил ее своей внутренней уверенностью, не благородной, но все же статью?

Еще он назвал ее alius. Виттория так и не поняла, что это означает. Было в этом слове что-то таинственное и загадочное, внушавшее Витте благоговение.

Ее арест.

Эта темница.

Ее неминуемая казнь.

К ней приходили разные люди, задавали вопросы. Она отвечала, что невиновна, что судью убил человек в капюшоне. Виттория нутром чувствовала, что нельзя называть имя Антреса. Ну просто нельзя. Скорей всего ее признание не спасет ее от висельницы. Этим людям не нужно найти настоящего виновного, им нужна красивая, показательная казнь. А что может быть более показательно, чем казнь продажной девки, посмелившейся покуситься на достопочтенного господина судью? Так зачем же делать так, чтобы на висельнице болтались двое.

Виттория забилась в угол своей камеры и дрожала. Она осознавала свой страх. Она боялась и смерти, и унижения, а главное – известности своего будущего.

С самых малых лет Виттория жила с чувством, что что-то хорошее в ее жизни возможно. Может наступить тот светлый день, когда вся окружающая ее грязь уйдет. Она будет в безопасности и знать, каким прекрасным и спокойным будет ее завтра. Несмотря на все перипетии своей нелегкой жизни (а их у Виттории было более, чем достаточно), она не теряла надежду.

А сейчас эта надежда ушла. Все. Бессмысленно ждать мягких подушек, красивых платьев, вкусной, сытной пищи. Ее ждет висельница и безымянная могила, к которой никто не придет. В жерновах истории она остается лишь маленьким зернышком, так легко превратившемся в пыль. Остаток жизни виделся Виттории исключительно в мрачных тонах.

Потому, когда она услышала, как кто-то отпирает дверь ее камеры, девушка даже не подняла глаз. Наверное, охранники решили воспользоваться ей напоследок. Не будет же продажная девка, привычная к такому обращению, сильно возражать?