Эмма Скотт - Как спасти жизнь

Кэл взял меня за щеку, а Эван обнял.

– Чем меньше я знаю, тем лучше. Я больше не смогу вас везти. Но я не видел вас.

– Спасибо, Кэл, – поблагодарила я. Эван взял наши сумки и открыл дверь.

Водитель тихо хмыкнул в ответ, глядя прямо перед собой. Как будто если он будет смотреть на нас слишком долго, это автоматически сделает его виновным. Прежде чем мы успели закрыть дверь, он наклонился над сиденьем и произнес:

– Держись подальше от неприятностей, сынок, хорошо? Береги свою девочку и не делай глупостей.

– Я их не делал.

Кэл, скрепя сердце, кивнул. Эван закрыл дверь, и фура уехала прочь.

Когда горизонт оказался чист, дорога осталась пустой и безлюдной в утренней жаре. Солнце палило нещадно, а вдоль обочины раскинулась небольшая роща. Под шоссе протекала река, окрашенная в грязноватый зеленый цвет.

Эван осмотрелся.

– Нам нужно уйти с дороги. На некоторое время исчезнуть из поля зрения. А потом попытаемся поймать попутку. – На трассе показалась фура. Эван взвалил наши сумки себе на плечи. – Пойдем.

Когда машина проехала, мы пересекли дорогу и, придерживаясь берега реки, направились на запад. Через три четверти мили река свернула в сторону от шоссе, и панорама наполнилась яркой зеленью растений, постепенно становившихся все светлее и светлее на противоположном берегу. Здесь я почувствовала безопасность. Мы словно были скрыты ото всех. Любой звук со стороны дороги терялся в медленном течении реки и птичьем пении, доносившемся из окружавшего нас леса.

Мы нашли сухой участок берега, и Эван расстелил красное клетчатое одеяло. У нас имелось не так уж много еды, но перекусить нам хватило и сэндвичей. А воды мы выпили из бутылки.

Эван, погруженный в собственные мысли или во что-то еще, что мог видеть только он, не отрывал голубых глаз от реки. А я просто наблюдала за ним.

– Что будем делать? – какое-то время спустя поинтересовалась я.

– Мне нужно потренироваться в задержке дыхания, – ответил он, подбородком указывая на воду, – здесь.

Мне сразу стало не по себе.

– Ненавижу это. Я не смогу тебя видеть.

– Пойдем со мной. Будешь держать меня за руку. Я должен, Джо. Мне еще на несколько минут нужно увеличить время.

Я неохотно кивнула и встала. Мы разделись до нижнего белья. Эван вытащил из сумки свои старые часы и надел на мое запястье. Они оказались мне слишком велики, и я подняла левую руку повыше, чтобы не намочить их. Эван ухватил меня за правую, и мы вошли в реку. Теплая и мутная вода у берега резко сменилась глубиной. Пальцами ног я почувствовала мягкий, скользкий ил, и Эван крепче сжал мою руку.

– Я тебя не отпущу, обещаю, но позволь мне пробыть под водой до тех пор, пока я сам не вынырну. Хорошо?

Я кивнула и взглянула на его часы.

– Давай, – почти прошептала я.

Эван нырнул, мутная вода тут же скрыла его от меня, но он крепко держал мою руку. Время начало свой бег, а мое беспокойство только росло. Прошло четыре минуты, и я надеялась, что он вот-вот появится, задыхаясь и отплевываясь. Но нет. Пять минут.

Шесть минут.

– Шесть гребаных минут, господи, Эван, – пробормотала я.

Мне потребовалась вся сила воли, чтобы не потянуть его вверх. Слегка напрягая ладонь, я почувствовала ответное пожатие.

Через семь минут я так крепко вцепилась в его руку, что у меня ныли кости. Эван напрягся, я поняла, что он изо всех сил пытается продержаться. Я же уже достигла своего предела и собиралась вытягивать его на поверхность. Но, расплескивая воду, парень вынырнул сам.

Я отметила время – восемь минут и две секунды.

– Невозможно, – пробормотала я.

Но облегчение и изумление быстро сменились паникой, потому что Эван схватился за грудь, судорожно втягивая воздух в промежутках между глубокими вдохами. Двигаясь в сторону берега, он спотыкался и мучительно кашлял.

– Эван!

Испугавшись, я бросила часы и потащила его к мелководью. Одну руку Эван прижимал к груди, а другая висела на моих плечах, сам он хрипел и задыхался. На лице появилась гримаса боли, а из моего горла вырвался крик. Нам потребовалась целая вечность, чтобы добраться до берега, где Эван упал на колени и ссутулил плечи. Постепенно его рваное дыхание стало успокаиваться, а хриплый кашель утих.

– Сколько? – прохрипел он, подняв голову.

Я в изумлении открыла рот.

– Ты в себе?

– Сколько?

Я села на корточки рядом с ним, и теплая вода задела мои бедра.

– Восемь минут и две секунды, – сообщила я, с каждым словом все повышая голос. – Это тебя устраивает? Восемь минут и две секунды. Достаточно? Или хочешь попробовать до девяти? Десяти? Если ты продержишься десять гребаных минут, Эван, это тебя удовлетворит?