Алекс Делакруз - Необитаемый остров [СИ litres]

Ника даже не сразу поняла, что произошло, – кожу головы резко ожгло болью, комната перед глазами заметалась, и девушка полетела на пол. Бессвязно крича, она вскочила на ноги, замахиваясь на мать. В кулаке у той Ника мельком заметила клок светлых волос.

Ника завизжала от боли и злости, рванувшись назад. Послышался треск – мать держала ее за ткань футболки. Все психологические барьеры у девушки упали, и она из неудобного положения, склоненная, с опущенной головой ударила мать кулаком в живот. Та согнулась от удара, у нее перехватило дыхание, но сопротивление только добавило ей злости – невнятно и зло что-то прокричав, Анна швырнула дочь в сторону. Полетели прочь тетрадки, лотки для бумаг, лампа дневного света – Ника упала на свой рабочий стол. И только она выпрямилась, как получила сразу несколько хлестких пощечин.

– Ах ты тварь неблагодарная! – вслед за ударами летели слова Анны. Она, как и дочь, сорвалась с катушек – но пока еще не настолько, чтобы бить кулаками.

Ника отмахнулась, попытавшись закрыться и поймать руки матери, но у нее не получилось. Она осознала, что не может справиться с матерью, и согнулась, пытаясь закрыться от ударов. А та схватила ее за ткань футболки на спине и дернула на себя, швырнув на другую стену – ударившись о которую, Ника упала. Футболка у нее задралась, со спины собравшись комом на шее. Анна, схватив висящую на спинке стула толстовку, подскочила к дочери и несколько раз с оттяжкой стеганула ее по голой спине.

Лежащая на полу взъяренная девушка неожиданно превратилась в слабую девочку. Она подтянула колени к груди и закрыла голову руками, вздрагивая от рыданий. Анна застыла с поднятой в замахе рукой, постояла так несколько мгновений, а после выдохнула и сделала шаг назад. Ее забило крупной дрожью и, отбросив толстовку в сторону, она подошла к окну и раскрыла плотные шторы.

Комнату сразу заполнил яркий свет, нелицеприятно подчеркнув царивший здесь беспорядок. С отвращением глянув на мелькающую в солнечных лучах пыль, Анна несколько раз прошлась туда-сюда рядом со столом, раздумывая и стараясь не наступать на связки проводов развороченного компьютера.

На дочь она не смотрела.

Около минуты в комнате царила тишина, нарушаемая лишь сдавленными рыданиями Ники. Чуть погодя девушка зашевелилась и села, прислонившись к стене, совершенно не замечая противного холодка по голой спине, открытой собранной комом у горла футболкой. Несколько раз всхлипнув, Ника растерла по лицу слезы и хлынувшие из носа сопли. От неприятного ощущения девушка дернулась, сморщилась и, подобравшись, вытерла футболкой лицо.

Расхристанные по мокрой коже волосы скользнули неприятными ощущениями, некоторые лезли в рот. Нике пришлось несколько раз провести по щекам ногтями, убирая прилипшие пряди. После этого простого действия она немного пришла в себя, наконец-то одернула футболку и поправила сбившийся в сторону бюстгальтер, наискось пережавший небольшую девичью грудь.

Понемногу к Нике возвращалось спрятавшееся было раздражение. Вернее, уже не раздражение – оно трансформировалось в озлобленность. Покрасневшими глазами девушка смотрела в пол перед собой, все продолжая шмыгать носом. Внутри все кипело. Раздражение и злость на весь мир нашли цель – они все больше проецировались на мать, обретя конкретные формы. Ника сама себе не могла бы в этом признаться, но внутри у нее сидело ощущение невозможности опровергнуть слова матери, осознание ее правоты – и это не просто злило, бесило. Кроме того, неожиданная сила всегда спокойной и корректной в словах и поступках матери вовсе выводила девушку из себя. Она хотела сейчас ее ударить, расцарапать, вцепиться ногтями в лицо, но понимала, что мать сильнее. От вернувшейся злости в горле собрался комок, настолько ощутимый, что даже дыхание перехватило.

Анна тоже смотрела перед собой, не глядя на дочь и не подозревая, о чем та думает. Мысли у самой Анны были совершенно другие. Только сейчас она со всей глубиной осознала, как потаканием капризам дочери навредила ее воспитанию. Необыкновенно красивое лицо Анны подергивалось в попытке удержать наползающую гримасу – от горечи и обиды хотелось плакать. Но понемногу Анна смогла взять себя в руки и сейчас прокручивала в уме варианты развития беседы – как часто делала перед важными переговорами. А в том, что сейчас должен состояться один из самых важных разговоров в ее жизни, сомнений не было.